Все это выключается, как игрушечная вагонетка. Сама собой, на стыке или просто потому, что села батарейка. Все мои мысли последнего времени, вся колючая ненависть к конусам и ржавым помадкам — все это на самом деле о 2007 годе, тогда именно, наверное, все и началось. Как раскачались и выпрыгнули, как струсили и сжались, как вышли и поругались, дни новой эпохи к кризису средних 30 лет.
За эти прошедшие дни ничто из событий вообще не имеет никакого значения, только чувство, мучающее меня последний год, этот дерганный и непомерно сложный год. В январе отца сбил Камаз, он отделался сложным переломом руки, испугом и судебной тягомотиной. За три года до этого его отец, т.е. мой дед, погиб в автокатастрофе. Все вещи не случайны, как оказывается. Я боюсь дорог с того самого времени, как сам в этом году впервые повез сына на прогулку.
Это все о музыке, потому что мир, сокращаясь и развертываясь, высвобождает две чашки: эстетику и отчаяние. Кроме музыки, ведь ничего не осталось, — сказал мой знакомый в 2007‑м. С этим и живу. Кроме музыки, вряд ли что-то могло остаться. Я вспоминаю, как мы с моей будущей женой продираемся сквозь толпу оголтелых панков в Табуле, как пили пиво с Никоновым, ночевали в Зверевском центре, курили сигареты с Родионовым, мечтали сыграть с Елками. Это было очарование андерграундом, эстетикой, все это было полно самого важного юношеского смысла, тогда. В 2013‑м это иссякло.
Самое неприятное, что может случиться и неотвратимо случается — это видеть как люди уменьшаются. У одного писателя есть даже целый рассказ об этом: сын растет, родители становятся меньше, пока не становятся гномами в его голове. Проблема в том, что все это не совсем так. Ниточка самостоятельной жизни, веретено собственных переживаний и собственной намеренной непохожести на собственную кровь началась в 2007‑м, также. Чем дальше, тем меньше становишься ты сам, писатель не прав: гном в твоей голове — это ты. И нет большей печали — когда-нибудь увидеть его.
Эстетика умирает, музыка крошится, как снег в печальной душной колоннаде. Это был год потерь, но важных приобретений тоже. Они перед вами. Это было летом того же года. Мы шли с отцом из гаражей через перелесок домой, в детстве мы часто бывали в гаражах, чинили автомобили, теперь же шли просто. На нас обрушился сильный ливень, какой только может быть летом, короткий и мощный. Зонт был только один, мы шли по размытой грунтовке, держа друг друга за бока и прикрываясь им. Отец и сын. В этот самый миг мой собственный гном растворился и не возвращался ко мне больше.
–картина: Гриша Брускин