фото: Вик­тор Горбачев

Хоро­шо пом­ню тот позд­ний, в общем, вечер, мама спит, она уста­ла, папа тоже, а я смот­рю в кухне на мини­маль­ной гром­ко­сти, что­бы не спуг­нуть их тре­вож­ный роди­тель­ский сон, пере­да­чу с поэтом и дву­мя веду­щи­ми, огром­ная сту­дия, малень­кий стол. Мне лет 17, навер­ное, не хочу све­рять даты, под­рост­ко­вый, есте­ствен­но, мир: хруп­кий и как губ­ка. Поэт — лицо ари­сто­кра­ти­че­ское, высо­кий, спо­кой­ный, чер­ты пра­виль­ные, воло­сы чер­ные, мяг­кий голос и в важ­ных сло­вах уда­ре­ния со сло­га­ми; обра­зец речи, пове­де­ния, язы­ка — гово­рит о кон­це тек­сту­аль­но­сти, ненуж­но­сти кон­тек­ста, новой искрен­но­сти, мно­го непо­нят­ных тогда слов. Его зовут Гри­го­рий Дашев­ский. Сего­дня мы его вспо­ми­на­ем: и я пом­ню его имен­но таким. Я видел его лишь одна­жды изда­ле­ка, спу­стя почти десять, навер­ное, лет; теле­ви­зор ниче­го не смог у него украсть, все то же — стать насто­я­ще­го жите­ля из кни­ги, баш­ни и мно­гих-мно­гих рас­хо­жих и неваж­ных срав­не­ний. Я напи­сал тогда сти­хо­тво­ре­ние, пло­хое, как водит­ся, после выки­нул, конеч­но, стер, а фра­за оста­лась. Поэт — это цели­на. Словь рас­ку­рит­ся, не про­па­дет. Спа­си­бо тебе, пусть все будет у тебя хорошо.

коней, что вереницей
сту­па­ют под землей,
кото­рым толь­ко снится
закат, а нам с тобой

сия­ю­щий из окон
все виден он, пока
им осве­щен твой локон
или моя рука,

но к бро­шен­ной отчизне
мы не вер­нем­ся впредь,
по направ­ле­нью жизни
поняв, отку­да смерть.

–В.П.