Возможность сказки

Литература

кар­ти­на: Юлия Щав­ров­ская Сер­гей Гульцов

Смерть лите­ра­ту­ры — это смерть ее сказ­ки. Даже не так. Не столь­ко самой сказ­ки, сколь­ко ее воз­мож­но­сти. Вер­но и обрат­ное: воз­мож­но­сти сказ­ки — жизнь лите­ра­ту­ры. Мы при­вык­ли думать, что лите­ра­ту­ра сопря­же­на язы­ком, это невер­но, язык будет жить и после лите­ра­ту­ры, т.к. явля­ет­ся каче­ством пред­ме­та, его сутью, а лите­ра­ту­ра тогда — это суть раз­ви­тия воли. 

Я думаю в послед­нее вре­мя о воле, сво­бо­де, если уточ­нить немно­го, не в том поли­ти­че­ском смыс­ле, какой при­нят в совре­мен­ных медиа, а в том лишь, в каком сказ­ка свя­за­на с лите­ра­ту­рой. Ниже вы про­чте­те новый рас­сказ Андрея Дичен­ко, авто­ра, кото­рый пре­успе­ва­ет в том, что пыта­ет­ся в сво­их сказ­ках сво­бо­ду опи­сать. Не все­гда она ока­зы­ва­ет­ся спа­си­тель­ной, чаще наобо­рот, в этом еще одна воз­мож­ность сказ­ки, пожа­луй, самая глав­ная ее возможность. 

Я пред­став­ляю чита­те­лю новый сбор­ник корот­кой про­зы в рам­ках Биб­лио­те­ки Соло­мы. Это чет­вер­тый ее том. И каж­дый из них, я верю, это сви­де­тель­ство луч­ших рост­ков совре­мен­ной вто­рой куль­ту­ры.

–Вик­тор Пучков

* * *

Сбор­ник рас­ска­зов «Была ночь и не было вид­но жиз­ни» — это исто­рии о неустро­ен­но­сти, неуют­ном про­стран­стве, выго­ра­нии и разо­ре­нии. Гото­вые на все ради люб­ви и спо­кой­ствия, герои совер­ша­ют отча­ян­ные поступ­ки, при­но­сят жерт­вы тем­ным богам и слу­жат Смер­ти в надеж­де на искуп­ле­ние. Но искуп­ле­ния не будет. Поэто­му толь­ко и оста­ет­ся, что счи­тать обо­ро­ты вокруг звез­ды и десят­ки раз пере­пи­сы­вать пред­смерт­ные записки.

–Андрей Дичен­ко

* * *

ОПЫТ ГУЛЬЦОВА

Сер­гей Гуль­цов был из тех муж­чин, кто слиш­ком рано познал все таин­ства раз­но­об­раз­ных жен­ских тел, а поэто­му воз­вы­шен­ным чув­ствам к про­ти­во­по­лож­но­му полу пред­по­чи­тал потре­би­тель­ское отно­ше­ние. Так как наго­та и физио­ло­ги­че­ские раз­вле­че­ния его дав­но не удив­ля­ли, то он избрал дру­гую так­ти­ку: оча­ро­вы­вать по-вся­ко­му пре­крас­ных спут­ниц, жаж­ду­щих раз­го­во­ров о поэ­зии и про­бле­мах миро­вой этики.

Сто­ит ска­зать, что сам Сер­гей был муж­чи­ной вполне стат­ным. Высо­ко­го роста, акку­рат­но оде­тый, улыб­чи­вый и с хоро­шим чув­ством юмо­ра, он мог вести бесе­ды о чем угод­но. От гру­зин­ских пред­ков ему доста­лись сия­ю­щие карие гла­за, в кото­рых искрил­ся рас­чет­ли­вый и про­ни­ца­тель­ный ум. Еще Сер­гей непло­хо раз­би­рал­ся в тех­ни­ке и точ­ных нау­ках, а его орга­низм был вполне устой­чив к алко­го­лю и дру­гим сти­му­ля­то­рам. Поэто­му, проснув­шись после оче­ред­ной пьян­ки, он не испы­ты­вал тош­но­ты и дру­гих муче­ний, а лицо его сия­ло све­же­стью. При таких «ком­по­нен­тах лич­но­сти» ста­но­вит­ся оче­вид­ным, поче­му дам­ские серд­ца так часто пыла­ли жаром к это­му мужчине.

Но быва­ли в его жиз­ни и фиа­ско. К при­ме­ру, он никак не мог забыть слу­чай, когда оче­ред­ную подруж­ку на сви­да­ние к нему не пусти­ла мама, устро­ив жут­кую исте­ри­ку. Роди­тель­ни­ца была уве­ре­на, что в самой фами­лии Гуль­цов зало­жен код амо­раль­ных дел и непо­треб­но­го отно­ше­ния. И, есте­ствен­но, она не хоте­ла, что­бы ее един­ствен­ную дочень­ку обес­че­сти­ли таким обра­зом. Так как мама была вос­пи­та­на на про­из­ве­де­ни­ях рус­ской клас­си­ки, то вери­ла в «гово­ря­щие фами­лии». Не убе­ди­ли ее и фото­гра­фии это­го высо­ко­го брю­не­та: мама была твер­до убеж­де­на, что от кра­си­во­го муж­чи­ны ждать бла­го­по­лу­чия не име­ет смысла.

Как-то раз Сер­гей при­гла­сил на сви­да­ние чопор­ную Свет­ла­ну. В ней его под­ку­пи­ли длин­ные пря­ди густых русых волос. Он поду­мал, что на ощупь они навер­ня­ка такие же мяг­кие, как и шкур­ки кро­ли­ков в кон­такт­ном зоо­пар­ке. Сер­гей позна­ко­мил­ся с ней в попу­ляр­ной соци­аль­ной сети. Судя по ее анке­те, барыш­ня серьез­но счи­та­ла, что даро­ван­ные все­выш­ним талан­ты поз­во­лят ей заявить о себе в мире совре­мен­но­го искус­ства, на что Сер­гей лишь посме­и­вал­ся и рас­ска­зы­вал исто­рии, выхо­дя­щие дале­ко за мораль­ные рам­ки. По край­ней мере, те рам­ки, кото­рые обще­ство при­ви­ло озор­ным улич­ным красавицам.

– Как-то раз мне было груст­но, и я наблю­дал, как зна­ко­мо­му бисек­су­а­лу делал минет оди­но­кий гей, – рас­ска­зы­вал Сер­гей оче­ред­ную бай­ку. По раз­ме­щен­ным в сети фото­гра­фи­ям Свет­ла­ны (на неко­то­рых она была почти без одеж­ды и демон­стри­ро­ва­ла свою худо­бу) он сде­лал вывод, что ей не чуж­ды бесе­ды о чужой сексуальности.

– И…что? – спра­ши­ва­ла в ответ Свет­ла­на, гадая, что же он пове­да­ет даль­ше, и не пони­мая, поче­му он ей это рассказывает.

Такие бесе­ды вели лишь к тому, что девуш­ка крас­не­ла. А так как она счи­та­ла себя осо­бой про­грес­сив­ных взгля­дов, этот непод­кон­троль­ный разу­му инстинкт выда­вал в ней тща­тель­но скры­ва­е­мую пуританку.

– И у него был про­сто огром­ный член! – поды­то­жил Сер­гей и боль­ше в этот вечер ниче­го тол­ко­во­го не произнес.

На самом деле ему было инте­рес­но, сбри­ва­ет ли Свет­ла­на воло­сы в зоне бики­ни и насколь­ко ее лобок тверд на ощупь. Но спро­сить напря­мую он не спе­шил, пото­му что боял­ся гря­ду­ще­го разочарования.

– Зна­ешь, я пере­спал при­мер­но с тре­мя десят­ка­ми худож­ниц, и ни одна из них не бри­ла пиз­ду! – зашел он как бы издалека.

Свет­ла­на, вос­пи­тан­ная на совет­ских изда­ни­ях аме­ри­кан­ской клас­си­че­ской лите­ра­ту­ры, от таких эпи­зо­дов жиз­ни Сер­гея опе­ши­ла, а поэто­му зата­и­ла на него оби­ду. Про­гу­ляв­шись вдоль зарос­ше­го смер­дя­щей тиной забро­шен­но­го дре­наж­но­го кана­ла, они попро­ща­лись на оста­нов­ке, закле­ен­ной объ­яв­ле­ни­я­ми. И боль­ше нико­гда не виделись.

Такие исто­рии повто­ря­лись в жиз­ни Сер­гея день ото дня. В какой-то момент они ему надо­е­ли еще боль­ше, чем рабо­та в закры­том НИИ, постав­ля­ю­щем тех­но­ло­гии ору­жия мас­со­во­го уни­что­же­ния насе­ле­ния в не самые циви­ли­зо­ван­ные места не Земле.

Дру­гим увле­че­ни­ем Сер­гея было бес­ко­неч­ное спа­и­ва­ние всех зна­ко­мых. Алко­голь он счи­тал даром ино­пла­нет­ной силы, но еще боль­ше вос­хи­щал­ся пред­ска­зу­е­мым эффек­том от его упо­треб­ле­ния. Когда в тем­ном пере­ул­ке в счи­тан­ных мет­рах от парад­ных две­рей ноч­но­го клу­ба оче­ред­ную ноч­ную кра­са­ви­цу гром­ко и по-кине­ма­то­гра­фи­че­ски зре­лищ­но выво­ра­чи­ва­ло пря­мо на раз­би­тый асфальт, он искренне хохо­тал, а одна­жды даже запи­сал эти утроб­ные зву­ки на дик­то­фон. Вся­кий раз, когда у него было сквер­ное настро­е­ние, он пере­слу­ши­вал эти зву­ки мораль­но­го паде­ния, и опти­мизм являл­ся к нему буд­то бы сам собой. К сло­ву, сам себя Сер­гей амо­раль­ным не счи­тал. И на это у него были причины.

– Я нико­гда не запо­ми­наю имен тех, с кем испы­ты­вал то, что образ­но мож­но назвать «паде­ни­ем», – рас­ска­зы­вал он сво­е­му психоаналитику.

Разу­ме­ет­ся, его тера­певт тоже был жен­ско­го пола. Ее зва­ли Еле­ной. Уют­ная чер­но­во­ло­сая девуш­ка, имев­шая за пле­ча­ми неудач­ный брак и бес­по­кой­но­го сына-ниги­ли­ста, была одной из немно­гих жен­щин, кото­рая в прин­ци­пе мог­ла слу­шать рас­ска­зы Сер­гея без лиш­не­го вол­не­ния. Во мно­гом по той при­чине, что ей была инте­рес­на его жизнь и тем­ные ее сто­ро­ны, пото­му что сво­ей жиз­ни у жен­щи­ны не было. Док­тор спра­вед­ли­во пола­га­ла, что все эти исто­рии – не более чем мас­ка, а истин­ный Сер­гей еще рас­кро­ет­ся перед ней. Эта уве­рен­ность, впро­чем, не меша­ла ей испы­ты­вать посто­ян­ное сек­су­аль­ное воз­буж­де­ние как от содер­жа­ния его исто­рий, так и от низ­ко­го темб­ра его медо­во­го голо­са. Гуль­цов дав­но под­ме­тил эту ее страсть, а поэто­му рас­кры­вать­ся не спе­шил. Вся­кий раз, когда врач, начи­тав­шись слиш­ком пред­ска­зу­е­мых аме­ри­кан­ских мето­дик дозна­ния, под­би­ра­лась бли­же к его мен­таль­но­му нут­ру, Сер­гей при­хо­дил в ярость.

– Тебе не к лицу белый халат, – без выра­зи­тель­ной инто­на­ции одна­жды ляп­нул он, что­бы про­сто нахамить.

– Я могу снять его, – отве­ти­ла Лена, ста­ра­ясь выгля­деть хлад­но­кров­ной (но внут­ри у нее, конеч­но же, все взрывалось).

Ее уди­ви­ло не хам­ство Сер­гея, а то, что впер­вые за дол­гое вре­мя он обра­тил­ся к ней на ты. Дело в том, что у Лены был пунк­тик. Когда муж­чи­на из чис­ла кли­ен­тов начи­нал раз­го­ва­ри­вать с ней без над­мен­но­го пафо­са и высо­ко­пар­ных фраз, она пред­став­ля­ла его сво­им потен­ци­аль­ным жени­хом. Ну а если мыс­ли заво­дят к сва­дьбе, то секс в этом слу­чае – дело обы­ден­ное и даже вынуж­ден­ное. Но преды­ду­щий брак пре­вра­тил ее неко­гда вели­ко­леп­ную грудь в нечто похо­жее на дрож­же­вое тесто. И толь­ко поэто­му вслед за хала­том она сня­ла еще и вяза­ную теп­лую коф­ту, но пой­ти даль­ше поз­во­лить не мог­ла. Сер­гея этот неожи­дан­ный шаг непри­ят­но удивил.

– Вы пони­ма­е­те, что я могу после это­го пере­стать пла­тить вам день­ги? – гром­ким угро­жа­ю­щим шепо­том про­из­нес он, пре­крас­но осо­зна­вая, что сда­вать назад уже поздно.

Еле­на не впер­вые счи­ты­ва­ла его гнев­ные мыс­ли, а поэто­му пре­крас­но зна­ла, что ника­кой цен­но­сти день­ги для Сер­гея не име­ли. Ведь будь ина­че, он бы не ока­зал­ся в каби­не­те психотерапевта.

Но вре­мя невоз­врат­но упу­ще­но! Прой­дет еще несколь­ко минут, и им боль­ше не пона­до­бят­ся сло­ва для обще­ния. А если быть точ­ным – топ­ли­во для нена­ви­сти. Все­го лишь пред­ста­вив друг дру­га без одеж­ды в интим­ной обста­нов­ке, они вдруг осо­зна­ли, что гово­рить им боль­ше не о чем. Все деви­а­ции ока­за­лись исчерпанными.

Поки­нув дело­вой центр, где каж­дая деталь наме­ка­ла о лжи окру­жа­ю­щей дей­стви­тель­но­сти, рас­стро­ен­ный Сер­гей побрел в бли­жай­шее питей­ное заве­де­ние, что­бы как-то успо­ко­ить­ся. Сей­час его вол­но­ва­ло то, что Еле­на боль­ше не будет с ним общать­ся. И еще тот факт, что ее каби­нет нахо­дит­ся имен­но в без­душ­ном дело­вом цен­тре, в кори­до­рах кото­ро­го пах­ло стро­и­тель­ной пылью, а не в какой-нибудь обвет­ша­лой рай­он­ной поли­кли­ни­ке. Мож­но бесе­до­вать в таком месте о чем угод­но, но никак не изба­вишь­ся от мыс­ли, что чело­ве­че­ская душа – это теперь пред­мет торга.

Прой­дя пеш­ком несколь­ко сот мет­ров вдоль ожив­лен­ной доро­ги, веду­щей прочь из горо­да, он купил­ся на первую без­вкус­ную нео­но­вую вывеску.

Сер­гей Гуль­цов зашел в бар и сра­зу же зака­зал себе гра­не­ный ста­кан вод­ки и бутыл­ку мине­раль­ной воды. Сде­лав гло­ток, он вдруг понял, что впер­вые хочет с кем-нибудь пого­во­рить искренне. На эту роль годил­ся лишь один без­ли­кий рабо­тя­га, внеш­ность кото­ро­го напо­ми­на­ла ско­рее пят­но, чем очер­та­ния чело­ве­ка. Под­сев к нему, Гуль­цов, не про­ро­нив и кап­ли, мастер­ски под­лил вод­ки в его рюм­ку и обра­тил вни­ма­ние на едкие крас­ные пят­на, созвез­ди­я­ми укра­ша­ю­щие рука­ва его потре­пан­ной рубахи.

– Пони­ма­ешь, друг, все тут такое лож­ное. Ни добра тебе насто­я­ще­го, ни даже зла… – про­из­нес он и сде­лал гло­ток спирт­но­го, демон­стра­тив­но не морщась.

– Зара­ту­ст­ра, черт бы его побрал! – наро­чи­то гром­ко и агрес­сив­но отве­тил муж­чи­на, но вовсе не с целью зате­ять драку.

Сна­ча­ла Сер­гей поду­мал, что так его зовут. Но после сле­ду­ю­щей фра­зы выяс­ни­лось, что у рабо­тя­ги, кажет­ся, была дочь. Начи­тав­шись пере­вод­ной лите­ра­ту­ры, она  драз­ни­ла отца сво­и­ми глу­бо­ки­ми, но напрочь бес­по­лез­ны­ми гума­ни­тар­ны­ми знаниями.

– Ну вот я и зару­бил эту тварь. В деревне сви­ней колол, кури­цам голо­вы рубил. И эту кури­цу зару­бил. Сво­лочь тупо­ры­лая. Курит толь­ко, нас ни во что не ста­вит. Не ста­ви­ла, точ­нее, – в сло­вах собе­сед­ни­ка Гуль­цо­ва не было гру­сти, одна лишь скорбь по тем завих­ре­ни­ям, кото­рые уго­то­ви­ла каж­до­му из них судьба.

Выпив еще по рюм­ке, муж­чи­ны при­ня­лись гово­рить «за жизнь». Несмот­ря на то, что бесе­да, может быть, и выгля­де­ла непри­нуж­ден­ной, в ней кры­лось ожи­да­ние. И не каких-то там чудес, а гру­бых людей в кра­си­вой чер­ной фор­ме и с ору­жи­ем. Веро­ят­но, груз­ная и мерз­кая мать его доче­ри уже при­шла с места доб­ро­воль­но­го тру­да и обна­ру­жи­ла обез­об­ра­жен­ный труп. Уби­тая и так не была кра­са­ви­цей, а труп и вовсе явил­ся эта­ло­ном без­об­ра­зия и урод­ства. Разу­ме­ет­ся, что кро­ме отца никто руку на девоч­ку под­нять не имел пра­ва. Так уж было заве­де­но в их бес­по­кой­ной семье.

Почув­ство­вав, что раз­вяз­ка всей этой исто­рии бли­зит­ся к фина­лу, Гуль­цов решил­ся на ради­каль­ное действие.

– Дай я тебя поце­лую! – заявил Сер­гей, и их губы сли­лись воедино.

В этот же момент в бар с шумом и не пред­ве­ща­ю­щим ниче­го хоро­ше­го гро­хо­том ворвал­ся мили­цей­ский спец­наз и зако­вал в наруч­ни­ки сна­ча­ла муж­чи­ну, а потом и само­го Сер­гея – ока­за­лось, его пси­хо­ана­ли­тик Еле­на сра­зу же после финаль­но­го визи­та выбро­си­лась из окна.

В пред­смерт­ной запис­ке она напи­са­ла, что не смог­ла выдер­жать спон­тан­но слу­чив­ше­го­ся позо­ра. Ни имен, ни каких-то дета­лей там не зна­чи­лось, а поэто­му по запи­сям с камер наруж­но­го наблю­де­ния нагря­нув­шие опе­ра­тив­ни­ки вышли на Сер­гея. Тем не менее, после фор­маль­но­го и скуч­но­го допро­са его отпу­сти­ли, а вот ново­го зна­ко­мо­го бро­си­ли в изо­ля­тор вре­мен­но­го содержания.

Сер­гей Гуль­цов вне­зап­но понял, что убий­ца стал пер­вым чело­ве­ком, по кото­ро­му он искренне будет ску­чать. Его рас­стро­и­ло, что он еще дол­го не смо­жет выяс­нить адрес СИЗО и номер каме­ры, что­бы писать сво­е­му ново­му и един­ствен­но­му дру­гу письма.

Андрей Дичен­ко

Ска­чать сбор­ник рас­ска­зов “Была ночь и не было вид­но жиз­ни” в любом удоб­ном для чте­ния фор­ма­те мож­но по ссыл­ке.

Вся биб­лио­те­ка Соломы.