В январе вышло сразу два великих альбома. Говорю, осознавая вполне, насколько неправдоподобно это может звучать, но произнося великие — я имею в виду, конечно, их значение, т.е. их величие для здесь и сейчас. И неважно, что ценнее, эта мимолетность, или эта весомость во времени, в конце концов, у каждого своя капсула МКС, свои орбиты. Великого нет, я убедился в этом, пытаясь составить десятку самых близких альбомов 10‑х, великих среди них нету, но есть значительные. Об этом после, сейчас январь и великие (значительные) альбомы.

Их два, они отсюда. Из этой земли.

frst dope (Саша Филиппова) — Go Home

и

koy­il - Heal­ing Cycles

Объяснить все довольно просто. Дело в том, что эти записи совсем не требуют контекста. Чтобы понять их и полюбить не нужно (но не мешало бы впрочем) знать, кто такой Александр Зайцев, ЕИ, что такое field record­ings, стереоперформанс, free music, в первом случае, и что такое DiG Records, лейбл Hair Del. и клуб Наука и искусство, во втором.

Более того, эта музыка, что Сашина, что Левина, избавляясь от смысловых рядов, отчеркивается и от географии. Им не нужно пространство, так яростно выстраиваемое для любого вида полевых записей и ворлд-мьюзик, будь то галерея, музей, концерт или квартира. Это почти невесомые произведения, предельно чистое искусство, в котором даже технология не имеет значения.
Тем не менее, здесь нет ни капли дистилляции, только жест. И сама способность совершить этот жест вне связей делают из нее совершенное высказывание, настолько чистое и красивое (красивое — это вообще важно для 20‑х, настоящее будет красивым, а не наоборот), как холодная вода греет с мороза руки. Противники постмодерна назвали бы это осцилляцией (необходимым отклонением), но я предпочитаю другое слово — сомнение. Музыка сомневается сама в себе, нетвёрдая фразеровка как предельная решимость. Великая без сомнения музыка. Повторю снова. Про тут и здесь.

Как будто и не было, ни БГ, ни Вапирова, ни Мамонова, ни Капитана, а по мерзлому снегу шагает Яков Семенович Друскин. Лед уже достаточно прочно встал на реке, ходить можно, он тащит за собой чемодан с рукописями, тишина, еле слышно падают хлопья, шаги полумертвого человека скрипят и звуки фисгармонии где-то на том берегу. Что ж, Саша права, все настоящее возвращается.

Хочется, чтобы было так.

–В.П.