кар­ти­на: Пауль Клее “Силь­ная меч­та” (фраг­мент)

Люб­лю, как и все, когда вес­на попа­да­ет на шаг. Когда выхо­дишь в вес­ну. На дюжи­ну минут ветер кута­ет­ся в твою рас­кры­тую кур­точ­ку, зав­тра навер­ня­ка про­бу­дит­ся насморк, но сей­час нозд­ри щеко­чет самый при­ят­ный — сво­бод­ный — воз­дух. Зимой 2014-го я так­же выхо­дил на рас­тек­шу­ю­ся лат­вий­скую отте­пель — да что там: нату­раль­ную, нашу, вес­ну — и шагал 3 кило­мет­ра к морю. Сво­бо­де нужен собе­сед­ник, но там у меня его не было, мое дер­жа­вие при­вы­ка­ло к изо­ля­ции, но и жда­ло глав­но­го — дружбы.

Неде­лю назад мы встре­ти­лись. Я запи­сы­вал интер­вью с писа­те­лем Чижо­вым, а он пока­зы­вал мне “свою” Моск­ву, ту, кото­рая суту­лит­ся и пря­чет­ся в его кни­жеч­ках. В нынеш­нем зда­нии Сур­гут­неф­те­га­з­бан­ка я сни­мал угол в огром­ной 10-ком­нат­ной квар­ти­ре, — гово­рил он, — я рабо­тал адво­ка­том по делам несо­вер­ше­неолет­них, меня зва­ли адво­кат Тер­ро­зин­ни. А где было кафе для глу­хо­не­мых из Бес­ко­неч­но­го празд­ни­ка? — спро­сил я. На сты­ке Страст­но­го и Пет­ров­ки, где сей­час сто­ит памят­ник Высоц­ко­му, там все­гда мож­но было купить наркотики.

Мне кажет­ся, я ока­зал­ся хоро­шим собе­сед­ни­ком, как раз по весне и ее воз­ду­ху, так и вижу, как он выхо­дит на зеле­но­град­скую ули­цу без назва­ния и вды­ха­ет его, ну, ветер. Пого­да улыб­ну­лась нам, дождь кон­чил­ся, небо поблед­не­ло и почти про­яви­ло несиль­ное солн­це, под нога­ми хру­сте­ли крош­ки льда. Я рас­ска­зал ему о Бал­тий­ском море. Тал­леб назы­ва­ет слу­чай чер­ным лебе­дем, слу­чай не оправ­ды­ва­ет систе­му, а настра­и­ва­ет ее на послу­ша­ние. В общем, гово­рит он, это самый важ­ный эко­но­ми­че­ский фак­тор. Воз­мож­но, так оно и есть, но куль­ту­ра кор­мит­ся слу­ча­ем и лишь слег­ка послу­ша­ни­ем. Пер­вый роман Чижо­ва — Тем­ное про­шлое чело­ве­ка буду­ще­го — весь рож­ден из слу­чая. Он и дока­зы­ва­ет, слу­чай — это язык. Я гово­рю об этом, но мой собе­сед­ник не согла­сен. Почти все мои интер­пре­та­ции не уга­ды­ва­ют ни части­цы правды.

Сколь­ко тебе лет? — спра­ши­ва­ет писа­тель Чижов. Лапы Севе­ра зажи­ма­ют мой рот. Из горо­да мы спус­ка­ем­ся в под­пол, теря­ем­ся за спи­на­ми ваго­нов, жел­ва­ка­ми дви­жу­щих­ся лест­ниц и про­топ­тан­ных стан­ций мет­ро­по­ли­те­на мар­тов­ской Москвы.

–Вик­тор Пучков