Два пят­на­дцать.

Не знаю, как все сло­жи­лось на имен­но это вре­мя, думаю, при­чи­на про­ста, я слу­шаю музы­ку в доро­ге, два часа и пят­на­дцать минут — это вре­мя от дома до рабо­ты (или наобо­рот). Но так­же это и 2 меся­ца и 15 лет тому, как я еже­днев­но обнов­ляю этот путь утром и вече­ром. Как види­те, жизнь сама под­го­ня­ет ответ к зада­чам, кото­рые мы ста­вим, циф­ры при­хо­дят потом.

Ины­ми сло­ва­ми, циф­ры вну­ша­ют уже после жиз­ни, когда встре­ча­ешь­ся с самим собой. Пожа­луй, это не очень при­ят­ная в боль­шин­стве слу­ча­ев встре­ча, помни­те, как ее боял­ся вели­кий ирлан­дец Джойс, как схо­дил от нее с ума Гоголь или Иван Кара­ма­зов. Мы дале­ко ушли от горе­стей наших пред­ше­ствен­ни­ков, но задач­ник остал­ся преж­ним, как и энцик­ло­пе­дия для лени­вых или нау­ка о сти­ле письма.

Ты, навер­ное, име­ешь мно­го вре­ме­ни, что­бы почи­тать (посмот­реть, сде­лать и т.д.), гово­ри­ли (и гово­рят) мне зна­ко­мые, 5 часов в доро­ге. Увы, для доро­ги есть лишь два бла­го­род­ных заня­тия — любовь и грусть. И ниче­го боль­ше. Сидишь и любишь сосед­нюю сирот­ли­вую нож­ку, или росчерк глаз, или свое про­шлое, или насто­я­щее, дале­кое, не в тебе. И гру­стишь от этого.

Пожа­луй, музы­ка — лиш­ний инстру­мент для этих серьез­ных заня­тий, но лишь музы­ка может как-то быть похо­жей на чело­ве­ка. Любить и гру­стить — слиш­ком чело­ве­че­ские дела. Два пят­на­дцать в день — и ты, как гово­рят китай­цы, бес­смыс­лен­ная тварь, порож­дён­ная суб­стан­ци­ей горя. Мне хочет­ся, что­бы эта музы­ка обня­ла вас в вашей доро­ге. Такой уж един­ствен­ный доступ­ный сей­час язык выра­зить­ся, пожать руку. Из рас­стег­ну­той косо­во­рот­ки рус­ско­го неба высы­па­ла новая зима. Чело­век раз­го­ва­ри­ва­ет с дере­вья­ми. Отра­жа­ясь в пере­плет­ных пей­за­жах пыль­но­го окна, спит ваш часо­вой. Он улыбается.

–кар­ти­на: Connor Addison