Я пла­ни­ро­вал опуб­ли­ко­вать это интер­вью нака­нуне выхо­да аль­бо­ма, но не полу­чи­лось. При­ве­ден­ный ниже раз­го­вор длил­ся почти две неде­ли, с урыв­ка­ми, пау­за­ми. За это вре­мя маку­ла­ту­ра успе­ла сыг­рать несколь­ко кон­цер­тов-пре­зен­та­ций и уехать в укра­ин­ский тур. «Пляж» рас­полз­ся по тема­ти­че­ским паб­ли­кам и бло­гам, собрал тыся­чи лай­ков и диз­лай­ков, сот­ни ком­мен­та­ри­ев. Он стал собы­ти­ем не толь­ко для поклон­ни­ков репа, но и для самих музы­кан­тов. Я попы­тал­ся спро­сить Евге­ния Але­хи­на о самом главном*. 

* * *

В.П.: Ты неод­но­крат­но гово­рил, что запись ново­го аль­бо­ма во мно­гом заслу­га Фелик­са Бон­да­ре­ва. Это сотруд­ни­че­ство — разо­вая акция или рабо­та про­дол­жит­ся и в дальнейшем?

Е.А.: Мне очень понра­ви­лось рабо­тать с Фелик­сом. Я уже пару раз исполь­зо­вал это срав­не­ние: как буд­то ты пишешь роман при помо­щи спе­ци­аль­ной маши­ны (вро­де бы в каком-то рас­ска­зе Роаль­да Даля была такая), кото­рая из тво­ей идеи выжи­ма­ет мак­си­мум. Феликс отлич­но раз­би­ра­ет­ся в музы­ке, и ему очень нра­вят­ся наши тек­сты. Он стро­ит из наших мыс­лен­ных кон­струк­ций дом. Мы очень подру­жи­лись и не мыс­лим теперь жиз­ни друг без дру­га. Я очень его полюбил.

В.П.: Мож­но ли назвать «пляж» аль­бо­мом, запи­сан­ным за один дубль? Или же замыс­лы меня­лись по ходу запи­си, звук редак­ти­ро­вал­ся и т.д.?

Е.А.: У нас была одна пес­ня, запи­сан­ная в кон­це декаб­ря, — «валь­тер». В подоб­ном клю­че мы и хоте­ли делать аль­бом. У каж­до­го из нас — у меня и у Кости — были лишь какие-то наброс­ки. Спер­ва я сидел с Фелик­сом, при­ду­мы­вал общую кан­ву, по зву­ку, по тре­кам, с чего все нач­нет­ся, чем все закон­чит­ся. Потом мы под­ста­ви­ли эти наброс­ки и сде­ла­ли все тек­сты доволь­но быст­ро. Три дня без Кости, четы­ре дня с Костей. Все это вре­мя мы допи­сы­ва­ли свои пар­тии, потом редак­ти­ро­ва­ли друг дру­га, пыта­лись добить все в мак­си­маль­но сжа­тый срок. Впер­вые у нас был чело­век, отве­ча­ю­щий за музы­ку, кото­рый хоть и не являл­ся соав­то­ром тек­стов, но все же при­ни­мал уча­стие в созда­нии аль­бо­ма, и вклад его доволь­но велик. Боль­шин­ство тре­ков мы запи­са­ли с одно­го дуб­ля, да. Но, к сожа­ле­нию, не могу похва­стать­ся тем, что, напри­мер, «нейт диаз» запи­сан за дубль. Он чуть не уни­что­жил меня.

В.П.: Новый аль­бом посвя­щен люб­ви. «Пляж» — кон­цеп­ту­аль­ный аль­бом? Мож­но ли назвать его «2084» образ­ца 2016 года? Или эти аллю­зии надуманы?

Е.А.: Навер­ное, мож­но… Я дер­жал в голо­ве «Воз­мож­ность ост­ро­ва», пытал­ся сде­лать подоб­ное в репе. Типа как аудио­ро­ман. Но сей­час я пони­маю, что как все­гда спе­шил. Что очень увлек­ся общей архи­тек­ту­рой, не успел дове­сти до ума дета­ли. Зато Костя сде­лал что-то неве­ро­ят­ное, в паре тре­ков про­сто выпрыг­нул за свои пределы.

Хотя, воз­мож­но, так сло­жи­лось само собой. Если бы я все силы уде­лил куп­ле­там, то, пожа­луй, не смог бы собрать эту махи­ну. В любом слу­чае, я рад, что мне остал­ся этот стыд за неудач­ные кус­ки. И если бы все полу­чи­лось иде­аль­но, я бы сей­час боль­ше вос­тор­гал­ся, а не думал бы, как испра­вить эти ошиб­ки. Не хоте­лось бы ско­рее сно­ва взять­ся за дело. А сей­час мы с Фелик­сом очень ждем воз­мож­но­сти сно­ва засесть в кРЕПости.

В.П.: Рань­ше ты гово­рил, что соби­рал­ся о люб­ви запи­сать соль­ник, но отка­зал­ся от этой мыс­ли. Что изме­ни­лось при запи­си аль­бо­ма с Фелик­сом и Костей? Насколь­ко он отли­ча­ет­ся от того тво­е­го замысла?

Е.А.: Он при­мер­но так­же отли­ча­ет­ся, как если бы я соби­рал­ся пой­ти в бас­сейн, а попал бы на пья­ную вече­рин­ку. Это был бы дру­гой совер­шен­но день, не такой. Отлич­ный день.

В.П.: Что ты можешь отве­тить кри­ти­кам, обви­ня­ю­щим аль­бом в одно­об­ра­зии и самоповторах?

Е.А.: Раз­ве­ду рука­ми: я ста­рал­ся это­го избе­гать. Ста­рал­ся писать чест­но. Если вам скуч­но, зна­чит не настоль­ко я инте­рес­ный человек.

В.П.: Как бы то ни было, оче­вид­но, что груп­па шаг­ну­ла очень дале­ко в сто­ро­ну от себя самих — и это глав­ное каче­ство новой запи­си. Ты можешь кри­ти­че­ски смот­реть, т.к. ты видишь все изнут­ри. Но факт оста­ет­ся фак­том: аль­бом очень про­фес­си­о­наль­но сде­лан. Это каса­ет­ся, в общем-то, и тек­стов. Ты чув­ству­ешь эти изме­не­ния? Как ты их оцениваешь?

Е.А.: Боль­ше все­го я чув­ствую, что не смог добить чуть-чуть. Чув­ствую, что я отлич­но спра­вил­ся с общей кан­вой. Опять-таки бла­го­да­ря Фелик­су, — мы нащу­па­ли фор­му, и Сынок (Костя) залил ее отлич­ным содер­жа­ни­ем. А вооб­ще надо, что­бы про­шло вре­мя, тогда ста­нет понятнее.

В.П.: Кажет­ся, ран­ний немец­кий роман­тизм с его куль­том недо­сти­жи­мой люб­ви, как нико­гда преж­де, повли­ял на этот аль­бом. Так ли это?

Е.А.: Ох, не знаю, я вдох­нов­лял­ся Уэль­бе­ком и Гуми­ле­вым, ну и соб­ствен­ны­ми вос­по­ми­на­ни­я­ми в первую оче­редь. А еще Фелик­сом, он мне гово­рил, что мы дела­ем что-то пиз­да­тое, и это бод­ри­ло, как нар­ко­та. Навер­ное, надо было ему кнут еще иметь под рукой, не толь­ко кор­мить меня, но и пиз­дить. А то полу­чи­лось, что мы с ним здо­ро­во выстро­и­ли кар­кас, а вот в куп­ле­тах я не довин­тил гай­ки. Я, по-мое­му, уже раз в тре­тий об этом гово­рю, но я не оправ­ды­ва­юсь. Все, что смог, сде­лал. Пусть они теперь мне не дают покоя, снят­ся эти стро­ки, и я их там пере­пи­сы­ваю. Да, Сынок про­бил свой пото­лок, а я рас­шиб лоб. То есть я удо­вле­тво­рен сво­ей рабо­той как про­ек­ти­ров­щи­ка, но вот по части внут­рен­ней отдел­ки уже где-то прое­бал­ся. Вре­мя под­жи­ма­ло, мозг вспух. Феликс ска­зал: луч­шее враг хоро­ше­го. Я еле уго­во­рил его пере­пи­сать в послед­ний день (часа за три до рели­за) свой куп­лет в «ней­те диазе». Там было штук пять еще менее удач­ных срав­не­ний. В общем, я доба­вил пару ништя­ков, но это все оста­лось полот­ном из фраг­мен­тов, нет там такой чет­кой дра­ма­ти­че­ской линии, как у Сын­ка. А ведь мог бы полу­чить­ся луч­ший наш трек.

В.П.: «Пляж» наи­бо­лее лич­ный ваш альбом?

Е.А.: Навер­ное. Пожалуй.

В.П.: Неко­то­рые назы­ва­ют его аль­бо­мом для соц­се­тей: 9 тре­ков, кар­тин­ка и т.д. Кто, по-тво­е­му, иде­аль­ный слу­ша­тель аль­бо­ма? Как его пра­виль­но понять? Како­ва была сверхзадача?

Е.А.: Вот когда мы писа­ли аль­бом шля­пы шаля­пи­на, там было лег­ко сде­лать боль­ше тре­ков. Здесь боль­ше 9 сде­лать было невоз­мож­но. Столь­ко полу­ча­лось, и глу­по было бы делать еще один трек, что­бы дока­зать, что мы груп­па не для соц­се­тей. Или уби­рать один трек. Все это, по-мое­му, хуй­ня какая-то. Попро­буй­те запи­сать такой аль­бом, хва­тит ли у вас мяса на 20 треков.

В.П.: Я уточ­ню, поче­му я спра­ши­ваю про соц­се­ти: Гройс в одном из эссе гово­рит о язы­ке в том смыс­ле, что уро­вень отчуж­де­ния чело­ве­ка от мира сей­час пере­хо­дит на новый этап — меж­ду нами и миром сто­ит уже не толь­ко язык как тако­вой, но и алго­ритм поис­ко­вой маши­ны Яндек­са илиGoogle. Сооб­раз­но это­му алго­рит­му чело­век созда­ет отра­жен­ную реаль­ность: соц­сеть с ава­та­ра­ми, все­ми эти­ми «в актив­ном поис­ке», трол­ля­ми, плей­ли­ста­ми и т.д. Ваш аль­бом — это тос­ка по под­лин­но­сти. Тос­ка о чем-то уте­рян­ном. Ну вот, например,тот же «нейт диаз»…

Е.А.: Да, мож­но ска­зать и так. Конеч­но. Я рад, что ты там про­чел такое.

В.П.: Костя гово­рил ранее, что маку­ла­ту­ра — это тос­ка по дей­ствию. В «пля­же» этим дей­стви­ем, оче­вид­но, ста­но­вит­ся любовь. Ины­ми сло­ва­ми, том­ле­ние по соци­аль­ной реа­ли­за­ции сме­ня­ет­ся том­ле­ни­ем любов­ным, роман­ти­че­ским — по-тво­е­му, это ради­каль­ное отли­чие ново­го аль­бо­ма от осталь­ных? И какое место по отно­ше­нию ко все­му тво­е­му твор­че­ству зани­ма­ет шля­па шаля­пи­на? Этот про­ект повли­ял как-то на аль­бом маку­ла­ту­ры?

Е.А.: Я не знаю. Любовь про­сто помог­ла обо всем осталь­ном гово­рить по-ново­му. Поэто­му я не могу пока даже ана­ли­зи­ро­вать этот аль­бом, дать ему оцен­ку. По-мое­му, я писал в основ­ном как в пер­вый раз, очень неуклюже.

Шля­па шаля­пи­на — еще один подоб­ный экс­пе­ри­мент. Тогда мы тоже все дела­ли как впер­вые. Этот про­ект повли­ял на маку­ла­ту­ру так: мы пере­ста­ли боять­ся репа. Мы поня­ли, что все-таки мы в нем, нику­да от это­го не деть­ся, да и зачем.

В.П.: Дав­но ли ты писал прозу?

Е.А.: Послед­ний рас­сказ напи­сал в апре­ле 2014. Потом начал роман, делал наброс­ки, про­ду­мал его, но пока не могу все­рьез взять­ся. Это тре­бу­ет пол­ной кон­цен­тра­ции, но слиш­ком мно­го дру­гих дел. Хочет­ся вер­нуть­ся к нему. Я его лет 10 вына­ши­вал. Вер­нее, с 2008-го. 8 лет.

В.П.: Пись­мо для тебя может при­но­сить радость?

Е.А.: Не радость, но, может, успо­ко­е­ние. «Вы все еще бре­де­те в кро­ва­вом тумане, но уже раз­ли­ча­е­те ориентиры».

В.П.: «Пляж» ­– аль­бом. И «Пляж» — один из тво­их рас­ска­зов. При­чем рас­сказ этот, кажет­ся, сто­ит особ­ня­ком. Преж­де все­го, пото­му, что в нем фак­ти­че­ски нет авто­био­гра­фи­че­ско­го изме­ре­ния. Что такое — этот пляж? Тер­ри­то­рия малень­ко­го при­ми­ре­ния? Подлинности?

Е.А.: Я, чест­но гово­ря, когда писал трек «пляж», совсем забыл о рас­ска­зе и не думал нароч­но об этой пере­клич­ке. И когда Сынок допи­сал свою пар­тию, и музы­ка была более-менее гото­ва, ста­ло понят­но, и Феликс об этом сра­зу ска­зал тоже: «пляж» — послед­ний трек на аль­бо­ме, и он вро­де как явля­ет­ся обра­зом, кото­рый все скреп­ля­ет. Мне сра­зу же при­шел в голо­ву этот оче­вид­ный при­пев, и я боял­ся, что при­дет­ся Сын­ка убеж­дать, что надо этот при­пев оста­вить. Но у Сын­ка даже вопро­сов и сомне­ний не возникло.

В.П.: Так что этот образ несет?

Е.А.: Море. Люб­лю водо­е­мы. Толь­ко пла­вая мож­но полу­чить передышку.

В.П.: Рас­сказ име­ет и еще один важ­ный аспект: глав­ный герой — повзрос­лев­ший. У тебя обыч­но наобо­рот: тема взрос­ле­ния — полу­то­нов пере­ход­но­го воз­рас­та, ста­нов­ле­ния, веч­ных каких-то сомне­ний, люб­ви, нако­нец. Ты чув­ству­ешь себя повзрослевшим?

Е.А.: Этот рас­сказ осно­ван на исто­рии, кото­рую я слы­шал от сво­е­го папы. По сути, я заря­дил свои чув­ства в папи­ну исто­рию. На самом деле я — этот маль­чик, кото­рый спра­ши­ва­ет у отца, поче­му тот не уто­нул. Когда я его писал, я про­сто дер­жал в голо­ве ощу­ще­ния, кото­рые оста­ют­ся после про­чте­ния Пола Боул­за, и пытал­ся понять, как все это мож­но ощу­щать в совер­шен­но буд­нич­ных обсто­я­тель­ствах. Когда ты защи­щен, но страх и отре­шен­ность про­би­ра­ют­ся под кожу без вся­ких аналь­ных ара­бов (это не камень Полу Боул­зу, я его очень люблю).

В.П.: Здесь скры­то ведь и еще вот что. Увы, мир вокруг нас, с одной сто­ро­ны, при­над­ле­жит ста­ри­кам и ста­ро­сти, но с дру­гой — детям. Этим, по-мое­му, мож­но объ­яс­нить лег­кость и воз­мож­ность инфор­ма­ци­он­ных войн, про­па­ган­ды и т.п. Если пом­нишь, еще Напо­ле­он меч­тал об армии четыр­на­дца­ти­лет­них. Нали­цо кри­зис зре­ло­сти. Это так?

Е.А.: Да. Я могу ска­зать, что чув­ствую нечто похо­жее. Я уже, кажет­ся, про­го­ва­ри­вал эту тему во мно­гих реп-текстах. И в то же вре­мя сей­час, сидя на упа­ко­ван­ных вещах, кото­рые надо будет отпра­вить в Петер­бург в свя­зи с оче­ред­ным моим пере­ез­дом, парал­лель­но думаю, ниче­го ли я не забыл необ­хо­ди­мо­го поло­жить в рюк­зак для пред­сто­я­ще­го тура. Сожа­лею, что не успел отпра­вить кни­ги в Укра­и­ну, и еще сомне­ва­юсь, про­гнать ли разок аль­бом, от кото­ро­го меня уже тря­сет, что­бы закре­пить тек­сты, вот в этот самый момент не могу ниче­го ска­зать про кри­зис зре­ло­сти, но могу послу­жить экс­по­на­том для како­го-нибудь ком­пе­тент­но­го лектора.

В.П.: Вер­нем­ся немно­го назад. Ты един­ствен­ный, по-мое­му, совре­мен­ный писа­тель, кото­рый пишет об отце каким-то непо­сти­жи­мым, но чрез­вы­чай­но пра­виль­ным каким-то обра­зом. Ну раз­ве еще поэт Андрей Подуш­кин вспо­ми­на­ет­ся с его кни­гой «День рож­де­ния отца»… У тебя он очень мощ­ная мораль­ная фигу­ра. В жиз­ни у вас, кажет­ся, очень дове­ри­тель­ные и — не знаю — под­лин­ные отно­ше­ния. Рас­ска­жи о сво­ем отце. Он для тебя глав­ный кри­тик или нрав­ствен­ный авторитет?

Е.А.: Он вооб­ще не кри­тик. Мне доста­точ­но пока­зать ему что-то, что­бы он знал, что я не лежал, гля­дя в пото­лок. Нам нече­го делить. И мы хоро­шие друзья.

В.П.: Ты можешь отве­тить, поче­му отец не уто­нул в рас­ска­зе? Пото­му что был счаст­лив, а счаст­ли­вые не тонут, или не уто­нул, пото­му что слаб?

Е.А: Тут важ­но не то, поче­му папа не уто­нул, а то, поче­му сын спра­ши­ва­ет? А сын про­сто разо­ча­ро­ван. Он (я) уже навост­рил­ся стать сви­де­те­лем пер­вой смер­ти, и, под­дав­шись зри­тель­ско­му рефлек­су, задал этот вопрос. Я все­го пару лет назад про­чи­тал «Дет­ство» Тол­сто­го, так вот, рас­сказ о том же.

В.П.: Взрос­ле­ние в тво­ей про­зе — еще и фор­маль­ный при­ем: про­цесс нико­гда не завер­шен — это веч­ная дли­тель­ность. Герой «Пти­чьей гава­ни», напри­мер, посто­ян­но воз­вра­ща­ет­ся к сво­им снам о юно­сти — и даже, полу­ча­ет­ся, живет в них. А все воз­мож­ные куль­ми­на­ции и раз­вяз­ки оста­ют­ся за про­стран­ством тек­ста: герой поме­щен имен­но в проживание.

Е.А.: Мало того, герой «Пти­чьей гава­ни» еще не вылез из дет­ства, он еще в инсти­тут не пошел, толь­ко посту­пил после шко­лы, а уже начи­на­ет вку­ри­вать, что все основ­ные собы­тия поза­ди. Он воз­вра­ща­ет­ся в один день, один насы­щен­ный день, где смог про­ве­рить себя на проч­ность, с рас­сто­я­ния, и пыта­ет­ся что-то пред­при­нять. Но сам не зна­ет ни сво­ей мис­сии, ниче­го, толь­ко пыта­ет­ся най­ти корень разо­ча­ро­ва­ния. В общем, я могу ска­зать, что я точ­но так же писал эту повесть: не пони­мал, зачем я воз­вра­ща­юсь в этот мир. Как Брюс Уил­лис в «12 обе­зья­нах» бро­дит по про­шло­му, про­сто пото­му что на нем ста­вят экс­пе­ри­мент. Но он там встре­ча­ет слу­чай­но себя, ока­зы­ва­ет­ся, он уже видел свою смерть. По ощу­ще­ни­ям что-то подобное.

В.П.: В общем-то, это вполне чехов­ский при­ем, на этом сто­ит вся его дра­ма­тур­гия. Ты нико­гда вро­де бы не гово­рил о важ­но­сти для тебя Чехова.

Е.А.: Я его не пере­чи­ты­вал после шко­лы. Не воз­ни­ка­ло тако­го жела­ния, пом­ню, что он про­шел мимо. Все его рас­ска­зы, пье­сы, кото­рые читал, ниче­го не испы­тал. Может быть, сей­час я бы по-дру­го­му его читал.

В.П.: Как ты счи­та­ешь жиз­не­твор­че­ство как лите­ра­ту­ра в духе Лимо­но­ва все еще един­ствен­ная рабо­та­ю­щая писа­тель­ская стратегия?

Е.А.: Не вижу раз­ни­цы меж­ду мето­да­ми, стра­те­ги­я­ми. Я в этом мало пони­маю. Глав­ное, что­бы по кай­фу было.

В.П.: Я спра­ши­ваю о Лимо­но­ве неслу­чай­но. Твоя био­гра­фия силь­но впле­те­на в твои тек­сты. Как у Лимо­но­ва. Я не хочу спра­ши­вать, что прав­да, а что нет, мне важ­но дру­гое: упо­ря­до­чи­ва­ние био­гра­фии — это вполне совре­мен­ная прак­ти­ка новой соци­аль­ной реаль­но­сти в сети. Я хочу гово­рить о памя­ти. Недав­но в Гале­рее клас­си­че­ской фото­гра­фии был выстав­лен про­ект-инста­ля­ция как раз об этом: фото­граф загру­жал в Google Maps фото из при­бал­тий­ских конц­ла­ге­рей по гео­те­гам, делал скрин­шо­ты из полу­чив­ше­го­ся. Зре­ли­ще ужас­ное: улы­ба­ю­щи­е­ся девуш­ки в бики­ни сосед­ству­ет с рас­стрель­ной коман­дой офи­це­ров СС, пози­ру­ю­щих на фоне выбро­шен­ных из газен­ва­ге­на тру­пов. Про­шло все­го 60 лет, одна, по сути, жизнь. Как ты дума­ешь, что может нести эта прак­ти­ка забы­ва­ния? Изби­ра­тель­ность памя­ти — это не опасно?

Е.А.: Мне тяже­ло вот так без под­го­тов­ки отве­тить на твой вопрос. Слож­но ска­зать. Обыч­но все про­ис­хо­дит так. У меня отпе­ча­та­лась инфор­ма­ция, я начи­наю раз­во­ра­чи­вать кар­тин­ку, у меня пока нет реак­ции. Но этот образ (под­ки­ну­тый тобой) может стать какой-то строкой.

В.П.: В филь­ме о себе ты гово­ришь о том, что хочешь поли­ти­че­ско­го выска­зы­ва­ния. Это по-преж­не­му так? Ты счи­та­ешь, что это возможно?

Е.А.: Речь идет о филь­ме «Але­хин» — где я несу какой-то сла­бо­ум­ный бред. Дима Куба­сов обыч­но сни­мал меня с боду­на, после того, как сам пил со мной. Этот фильм очень сла­бо похож на меня, ско­рее на само­го Q (такую мы дали Диме погре­му­ху). Я по-преж­не­му отка­зы­ва­юсь верить, что я такой же деге­не­рат, как Але­хин из это­го филь­ма. А если так, то и насрать.

В.П. Я спра­ши­ваю о поли­ти­ке по той при­чине, что Костя в сво­их пар­ти­ях на аль­бо­ме поли­ти­че­ски выска­зы­ва­ет­ся вполне опре­де­лен­но. У тебя же это ниве­ли­ри­ва­но абсо­лют­но. Здесь вы достиг­ли пора­зи­тель­но­го балан­са и вза­и­мо­до­пол­ня­е­мо­сти: кон­крет­ный быт пост­сов­ка с экзи­стен­ци­аль­ным ужа­сом отчуж­де­ния в обрам­ле­нии холод­но­го и мини­ма­ли­стич­но­го фелик­сов­ско­го зву­ка. Это созна­тель­но сде­ла­но? Или полу­чи­лось само собой из взаимодействия?

Е.А.: Само собой. Несо­зна­тель­но. Но было бы стран­но, если мы оба лили эту парашу.

В.П.: Насколь­ко вы с Костей раз­ные люди?

Е.А.: Настоль­ко же, навер­ное, как и с тобой.

В.П.: Маку­ла­ту­ра, по-мое­му, пока­за­тель­ный при­мер того, как вокруг одно­го про­ек­та может сло­жить­ся уни­каль­ная сре­да. Так кажет­ся со сто­ро­ны: свое изда­тель­ство, свои кни­ги, музы­ка тоже своя и — глав­ное — люди. Вы при­вле­ка­е­те очень мно­гих людей. Это дей­стви­тель­но нечто спло­чен­ное? Эта сре­да есть?

Е.А.: Да. Есть люди, кото­рые собо­лез­ну­ют, хотят участ­во­вать в том, что мы делаем.

В.П.: «Ил-music» открыл широ­кой пуб­ли­ке мно­же­ство пер­спек­тив­ных и неор­ди­нар­ных авто­ров, в част­но­сти Леути­на-Сал­ле­ди­на. Как бы ты оха­рак­те­ри­зо­вал круг ваших авторов?

Е.А.: Не ска­зать, что широ­кой пуб­ли­ке, но… Вооб­ще все слу­чай­но полу­чи­лось. Мне посту­ча­ли хуем по лбу в «ЭКСМО», и я про­сек, что не смо­гу влить­ся в эту тух­лую писа­тель­скую жизнь, идти на какие-то ком­про­мис­сы, писать роман в год, празд­но­вать на широ­кую ногу дни рож­де­ния, созы­вая туда всю доступ­ную мне боге­му, доста­вать язык, наде­ясь на черт те что. Поэто­му мы реши­ли печа­тать и про­да­вать кни­ги на кон­цер­тах, как мерч, и посмот­реть, что полу­чит­ся. Потом ста­ло понят­но, что есть люди, кото­рых хочет­ся изда­вать, кото­рые явля­ют­ся наши­ми дру­зья­ми и смот­рят при­мер­но в ту же сто­ро­ну. Но рас­ста­нов­ка сил может изме­нить­ся, они нач­нут смот­реть в дру­гую сто­ро­ну, запо­ют под бриз пер­де­жа, или про­сто не оста­нет­ся сил. Тут при­хо­дит­ся не быть рабом, брать на себя ответ­ствен­ность, ста­но­вить­ся соучре­ди­те­лем, как это назвать. Не знаю.

В.П.: Эту сре­ду мож­но оха­рак­те­ри­зо­вать как андерграундную?

Е.А.: Я не знаю, что такое андер­гра­унд. Если речь идет о том, что­бы спе­ци­аль­но куда-то ходить ради хай­па, про­би­вать­ся на теле­ка­на­лы, запи­сы­вать фиты, — я тако­го нико­гда не делал. Я все­гда отри­цал иерар­хию, поэто­му даже не смог полу­чить ни одно­го дипло­ма. Если это андер­гра­унд, я за.

В.П.: Хоро­шо. Спро­шу по-дру­го­му. Как бы ты мог опре­де­лить свое поло­же­ние отно­си­тель­но поп-куль­ту­ры, в широ­ком пони­ма­нии, конеч­но. Набор реаль­ных фак­тов, при­мет вре­ме­ни у вас обыг­ры­ва­ет­ся c неуга­са­ю­щим ост­ро­уми­ем. С какой куль­ту­рой ты чув­ству­ешь боль­шее род­ство? Есть ли ориентиры?

Е.А.: По-мое­му, я дале­ко от поп-куль­ту­ры. Я вооб­ще очень сла­бо умею пла­вать в инфор­ма­ци­он­ном пото­ке, не раз­би­ра­юсь в одеж­де почти, в каких-то совре­мен­ных вея­ни­ях. Напри­мер, до вче­раш­не­го дня не знал сло­ва «кос­пле­ить». И каж­дый раз для меня подо­брать фор­му­ли­ров­ку, что­бы что-то нагуг­лить — пыт­ка. Я ско­рее опи­сы­ваю соб­ствен­ную борь­бу, барах­та­нье в этом говне. Вот купил я с рук айфон (мне он пона­до­бил­ся в туре ноч­ных груз­чи­ков, что­бы быть на свя­зи с орга­ни­за­то­ра­ми, мож­но было купить какой-нибудь Андро­ид, но я поду­мал, что надо взять себя в руки и разо­брать­ся с айфо­ном), ока­за­лось, что я вооб­ще ниче­го не шарю во всем этом. Три года поль­зу­юсь мак­бу­ком, но нико­гда не исполь­зо­вал айкла­уд. Мне мак­бук нужен, пото­му что на нем я могу мон­ти­ро­вать видео и вер­стать кни­ги. Коро­че, не совла­дал я с айфо­ном: вовре­мя не поме­нял ID, и все накры­лось пиз­дой. Вот даже сей­час опять раз­вол­но­вал­ся, опи­сы­вать эту ситу­а­цию — для меня нерв­ное дело. Сука. Ори­ен­ти­ры пыта­юсь най­ти, но у меня очень мед­лен­ный мозг. Есть вещи, кото­рые меня увле­ка­ют, и почти не оста­ет­ся сво­бод­но­го вре­ме­ни. Я до сих пор еще не осво­ил все функ­ции соб­ствен­но­го фото­ап­па­ра­та, хотя не рас­ста­юсь с ним в турах.

В.П.: Ты один из немно­гих лите­ра­то­ров, кто пробовал/пробует себя в кино, о тебе снят фильм, да и сам ты пытался/пытаешься сде­лать сери­ал о писа­тель­ской жиз­ни. Рас­ска­жи об этих про­ек­тах. Что дает тебе этот опыт?

Е.А.: Про­сто воз­ни­ка­ют какие-то идеи, я беру пер­вый попав­ший­ся инстру­мент, что­бы их реа­ли­зо­вать. Это может быть реп, может быть кни­га, может быть фильм. Сей­час нет раз­ни­цы, мож­но ска­чать при­ло­же­ние и с его помо­щью открыть пив­ную бутыл­ку. Так­же писа­тель­ская жизнь может стать сери­а­лом. Я про­сто дер­гаю за нит­ки. Я не хочу гово­рить о «Рус­ском лесе». Но, да, я хочу сни­мать сери­а­лы, у меня есть идеи и сце­на­рии, но все они пока не доде­ла­ны. К сожа­ле­нию, я не такая махи­на, как Быков. Я очень дол­го ко все­му при­хо­жу, и все­гда одно увле­че­ние выры­ва­ет мясо у дру­го­го. Я делаю хоро­шо что-то одно, или даже ниче­го не делаю хорошо.

В.П.: То есть ты не раз­де­ля­ешь для себя маку­ла­ту­ру, про­зу и кино?

Не очень раз­де­ляю. Ино­гда мне про­сто жаль, что я пыта­юсь всем этим одно­вре­мен­но зани­мать­ся, надо бы выбрать что-то одно, пре­успеть там, но у меня гла­за раз­бе­га­ют­ся. На самом деле, я такой же бары­га, как, напри­мер, Шну­ров. Недав­но мне жена Миха­и­ла Ено­то­ва, Све­та Чер­ни­ко­ва, вклю­чи­ла его новую пес­ню, и когда я скор­чил ебло, спро­си­ла: а чем он тебе не нра­вит­ся? Гово­рю — бары­га же он. Она гово­рит: а ты? раз­ве ты не такой же? Я очень огор­чил­ся. Но потом понял, ниче­го страш­но­го в этом нет. Да, я такой же бары­га. Про­сто у меня мел­кие купю­ры в руках. Или даже совсем их нет. Он наци­о­наль­ный герой, а я нише­вой. По сути, это ниче­го не зна­чит. Нет у меня ника­ко­го при­зва­ния, я про­сто люб­лю быть при деле.

*в тексте сохранены особенности орфографии и пунктуации Е.А.

Фото: Е.А., vk