Под московскую погоду история. Сыну дали выучить стихотворение для утренника в д/с:

Снежок порхает, кружится,
На улице бело,
И превратились лужицы
В прозрачное стекло.

Где летом пели зяблики,
Сегодня — посмотри -
Как розовые яблоки
На ветках снегири.

Снежок изрезан лыжами,
Как мел трескуч и сух,
И ловит кошка рыжая
Веселых белых мух.

Сюжет определения автора этого стишка зеркалит, по-моему, сюжет всей русской советской литературы.

Зинаида Александрова написала его в 1930‑м году в детдоме, в котором, осиротев, оказалась в возрасте 12-ти лет. Постеснявшись признаться учителям, что она сочинила его, Александрова приписала его Некарсову, якобы она слышала его в детстве, отсюда и путаница с автором, разрешить которую помогла филологическая экспертиза. Некрасов нигде и никогда не сравнивает снег с мелом.

Поэтому ни в одном из академических собраний сочинений великого русского поэта этот стих не включается, но тем не менее в некоторых старых книжках и иногда в интернете попадается за его авторством. Но как это постеснялась? Ей 23 года уже, через 2 года выйдут две первые ее поэтические книжки, взрослые, правда.

Но вот и у Олеши то же: “Наше поколение (тридцатилетних интеллигентов) — необразованное поколение. Гораздо умней, культурней, значительней нас были Белый, Мережковский, Вячеслав Иванов… А для чего образованность? Спорить? С кем? С Кантом? С теми, кто установил истины? Зачем? Все опровергнуто, и все стало несерьезно после того, как ценой нашей молодости, жизни — установлена единственная истина: революция”.

Литература прячет голос, город дергает за язык рождественскую колокольню.

Зинаида Александрова прожила, в общем, достойную жизнь, опубликовала около 70 детских книжек, еще больше перевела, работала редактором в “Молодой гвардии”. И подарила нам песню, которую мы все поем (или делаем вид что, не поем) на Новый год.

–Виктор Пучков