Не думал, что когда-либо уже допи­шу и опуб­ли­кую этот текст, но вот при­шло его вре­мя. Он дол­жен был стать боль­шим обзо­ром музы­ки Бред­фор­да Кок­са и груп­пы Deerhunter, одной из моих люби­мых групп, нака­нуне выхо­да их ново­го аль­бо­ма Why Hasn’t Everything Already Disappeared? Я, как обыч­но, тща­тель­но к нему гото­вил­ся, ито­гом все­го ста­ла наша непро­дол­жи­тель­ная бесе­да на фести­ва­ле, из кото­рой вряд ли что-то мож­но было внят­ное сле­пить, так я впер­вые спо­ткнул­ся при запус­ке меж­ду­на­род­ной экс­пан­сии Соло­мы. Даль­ше было хуже, сло­ма­лась sd-кар­та, на кото­рой хра­ни­лись фото­гра­фии с фести­ва­ля, нава­ли­лась жизнь, умер Джош Фовер, текст про­пал, вос­по­ми­на­ния ста­ли обма­ны­вать, про­шло боль­ше года, и я к нему вер­нул­ся. В общем, на одном из полу­стан­ков я понял, что 2019‑й год про­вел в пес­нях Deerhunter.

Их новый аль­бом о несо­вер­шен­стве памя­ти, ее нена­деж­но­сти. Я и сам не пони­маю теперь, была та встре­ча в самом деле, тогда это было сча­стьем, теперь — не уве­рен. Бред­форд Кокс — чело­век из буду­ще­го, без пола, роди­ны, наме­ка на эйфо­рию и радость, сопро­тив­ля­ю­щий­ся любо­му опи­са­нию. Я вер­нул­ся к тек­сту неожи­дан­но, вни­ма­тель­ный чита­тель най­дет тут несо­сты­ков­ки, неточ­но­сти, вещи, кото­рые я при­внес, нахо­дясь дале­ко от собы­тия, с этим я вас и остав­ляю. Их музы­ка спо­соб­на на неве­ро­ят­ные вещи, она улав­ли­ва­ет все то зыб­кое, что оста­ет­ся после памя­ти, боли, отча­я­ния, сомне­ния и слу­чай­но­сти. Об этом я про­бую рассказать.

* * *

Мне не на чем ее слушать.

Рань­ше я катал­ся на малыш­ке Форд Ка изу­мруд­но­го цве­та, гово­рю я, там был снос­ный кас­сет­ный пле­ер с едва рабо­та­ю­щим радио, и я, под­клю­ча­ясь к моде на ана­ло­го­вые носи­те­ли, ску­пал кас­се­ты пач­ка­ми, лишь бы не ску­чать в пути, но сей­час его нет, я пыта­юсь осво­ить стрим, но без осо­бо­го успеха.

Возь­ми, гово­рит он, бес­плат­но, он, конеч­но, не понял меня. Кас­се­та кажет­ся в его руках малень­кой и бес­смыс­лен­ной коро­боч­кой от пор­та­тив­но­го гаджета.

Форд Ка, гово­ришь? — вры­ва­ет­ся в раз­го­вор Джош (Мак­кей — нынеш­ний бас-гита­рист Deerhunter — В.П.), он похож на всех фана­тов его груп­пы сра­зу: очки, сму­щен­ная улыб­ка, брю­ки-чинос и клет­ча­тая рубашка.

Спу­стя пол­ча­са Deerhunter выхо­дят на вто­рую сце­ну фести­ва­ля Best Kept Secret на гра­ни­це Гол­лан­дии, Бель­гии и Гер­ма­нии. Начи­на­ет­ся все жут­ким дис­со­нан­сом на Cover Me (Slowly), руки Бред­фор­да Кок­са — един­ствен­ный ост­ро­вок уве­рен­но­сти в этом раз­би­ва­ю­щем­ся пото­ке дис­крет­ных зву­ков. Длин­ные паль­цы и ладо­ни отча­ян­но кру­тят кол­ки Лес Пол Гиб­со­на 74. Это про­из­во­дит эффект, музы­ка сле­та­ет с катуш­ки и ста­но­вит­ся почти так­тиль­но ощу­ти­мой, соло в Ага­ро­фо­бии (это вто­рой трек) роня­ет дере­вуш­ку Хил­ва­рен­бик в озе­ро, выплы­вай как хочешь. Трех­ты­сяч­ная тол­па и не пыта­ет­ся дви­гать­ся и даже не доста­ет при­выч­ные уже телефоны.

Не знаю, наме­рен­но или нет, Deerhunter высту­па­ют на гра­ни­це вече­ра и ночи, опа­ра дня дарит музы­ке что-то при­выч­ное и носталь­ги­че­ское, что ли. Все их аль­бо­мы, вклю­чая самый пер­вый, напо­ми­на­ют о воз­вра­ще­нии. Не слиш­ком понят­но куда и отку­да, но это общее их настро­е­ние. Нико­гда не заду­мы­вал­ся о смыс­ле их песен, но тут со сце­ны при­ле­те­ли лупы He Would Have Laughed, и я пора­до­вал­ся это­му сов­па­де­нию, все вер­но, кру­жим, как мотыль­ки у лам­пы. Я делюсь улыб­кой с пока­чи­ва­ю­щим­ся нетрез­вым литов­цем, взгля­ды наши рас­па­да­ют­ся на строчки.

Best Kept Secret, 2018, фото: Danilo Rößger

Так это ты напи­сал мне в инста­гра­ме, здорóво, Вик­тор. Сле­ду­ю­щие несколь­ко пред­ло­же­ний мой англий­ский не спо­со­бен разо­брать, Бред­форд гово­рит отры­ви­сто, но твер­до. Он выше меня на две голо­вы, по прав­де ска­зать, я думал, будет хуже, но раз­ве гно­мы боят­ся вели­ка­нов? Мы добра­лись лег­ко, не успе­ли тол­ком посмот­реть Амстер­дам, т.к. спе­ши­ли на поезд, 40 минут желез­ной доро­гой, потом взя­ли на про­кат вело­си­пе­ды — и вот они мы, огром­ные воро­та Best Kept Secret неж­но рас­пах­ну­ты навстре­чу это­му наше­му при­клю­че­нию. Кокс не про­сто не похож на рок-звез­ду, он совсем не похож на фронт­ме­на, парень с окра­и­ны, пин­чо­нов­ская улыб­ка, ну да, навер­ное, где-то там и есть место его насто­я­щей жиз­ни: 50‑е, кам­пус-новел, чер­ный юмор. Поэто­му у меня нет ника­ко­го сму­ще­ния — мы ровес­ни­ки, и даже Рос­сия здесь не препятствие.

Кокс пред­по­чи­та­ет одеж­ду сво­бод­но­го кроя, на его тон­кой фигу­ре она раз­ду­ва­ет­ся, как на ого­род­ном пуга­ле, на ногах чере­вич­ки из мяг­кой кожи, явно сши­тые на заказ, доро­гие, но, как сей­час, гово­рят кри­по­вые. Вырос­ший в две дли­ны чело­ве­че­ско­го роста палоч­ник, настоль­ко же хруп­кий, насколь­ко и, ну да, пуга­ю­щий. Вот-вот и ветер раз­ду­ет его в щеп­ки, но где этот ветер!

Думаю, он совсем мало изме­нил­ся со вре­мен, когда пья­ные бары кри­ча­ли ему “выклю­чи это нахер, пидор” (назва­ние их пер­во­го нено­мер­но­го аль­бо­ма) и когда он стес­ня­ясь гово­рил что-то в vhs-каме­ру Джо­на Уит­ни, мол, ну вот они мы, игра­ем кон­церт, посмот­ри­те, очень тро­га­тель­ное видео.

Впро­чем, хариз­мы при­ба­ви­лось, Кокс ведет часо­вые транс­ля­ции в инста­гра­ме, ста­вит поклон­ни­кам Пер­кин­са, чита­ет им поэ­мы о бул­лин­ге, пьет зеле­ный чай и не так уже стес­ня­ет­ся объ­ек­ти­вов. Он может лег­ко оста­но­вить выступ­ле­ния и рас­ска­зать о стыч­ке с Бил­ли Кор­га­ном. Он пере­стал пере­оде­вать­ся в жен­ские пла­тья, каш­лять кро­вью на сцене, сам он назы­ва­ет про­шед­шие годы дви­же­ни­ем к нор­ме, или, по-рус­ски, опро­ще­ни­ем. Как венец пре­крас­ной гар­мо­нии с собой — он поми­рил­ся с отцом, тот даже участ­во­вал в запи­си их LP. К сво­им 40 годам, Бред­форд Кокс, выхо­дец из само­го обра­зо­ван­но­го и толе­рант­но­го шта­та Аме­ри­ки, кажет­ся чело­ве­ком, кото­рый разо­брал­ся во всем и пре­крас­но себя чув­ству­ет. В общем, так и есть, но назва­ние их послед­не­го аль­бо­ма — Поче­му же это все до сих пор не исчез­ло? — на пер­вый взгляд в этот ряд совер­шен­но не вписывается.

Кок­су мно­гое при­шлось пере­жить. Сна­ча­ла ава­рия, едва не сто­ив­шая ему жиз­ни, потом уход и смерть баси­ста. Мы смот­рим на это­го стран­но­го чело­ве­ка, раз­би­ра­ю­ще­го куби­ки, любя­ще­го стран­ные скри­пя­щие зву­ки, боя­ще­го­ся откры­тых про­странств, и видим само­го совре­мен­но­го худож­ни­ка: Дон Кихот, толь­ко лоша­ди нет, а за пуга­ла сой­дут его соб­ствен­ные фан­тазмы. Кокс все­гда был равен себе, его вол­шеб­ство спо­кой­но вме­ща­ло в игру­шеч­ный замок целые эры, так же про­сто, как вхо­дит и выхо­дит у осли­ка Иа. Здесь не будет ни одно­го вер­но­го чув­ства, ни сме­ха, ни радо­сти, ни испу­га, ни ужа­са. Кокс нена­ви­дит фина­лы, ниче­го опре­де­лен­но­го, ника­ко­го конца.

Буду­щее про­сту­па­ет пят­на­ми, Microcastle/Weird Era Cont. в 2005 году был чем-то подоб­ным, аль­бом сво­бод­но фла­ни­ро­вал меж­ду все­ми акту­аль­ны­ми тогда жан­ра­ми, не при­би­ва­ясь ни к чему кон­крет­но­му. Этим пото­ком нуж­но было овла­деть и при­дать фор­му, так на свет вышли сле­ду­ю­щие два лонг­плея, сде­лав­шие их миро­вы­ми звез­да­ми. Неве­ро­ят­но, но факт ни один из их немно­го­чис­лен­ных хитов, начи­ная Nothing Ever Happened и закан­чи­вая Desire Lines (все зву­чат со сце­ны, когда я думаю о них), сочи­не­ны не Кок­сом, а дру­ги­ми участ­ни­ка­ми груп­пы, я же гово­рю, не похож на фронт­ме­на, тут все поров­ну, охот­ник без оленя.

Best Kept Secret, 2018, фото: 3voor12

Спу­стя почти пол­го­да после нашей корот­кой встре­чи в Гол­лан­дии мне запом­нил­ся один из вопро­сов зри­те­лей его мно­го­ча­со­во­го стри­ма. Его спро­си­ли, гла­дил ли он кого-нибудь, имея в виду явно не пса Фолк­не­ра. Хоро­ший эвфе­мизм, я не доду­мал­ся до это­го, и спро­сить не решил­ся. Но он на поверх­но­сти, вме­сто это­го я стал ему гово­рить о рус­ской музы­ке, кото­рую он не зна­ет (зато любит Тар­ков­ско­го), стал сове­то­вать ему Alien Pat. Holman и т.д. Но вопрос остал­ся, не отле­пить, даже дер­жа в уме то, что он на него мно­га­жды отве­чал.

Полу­чи­лось, как у Хлеб­ни­ко­ва:

Собор гра­чей осенний,
Осен­няя дума грачей.
Плет­ня зве­но плетений,
Сквозь ветер сон лучей.
Бро­са­ют в воз­дух стоны
Разум­ные уста.
Реч­ной воды затоны
И снеж­ный путь холста.
Три девуш­ки пытали:
Чи парень я, чи нет?
А голу­би летали,
Ведь им немно­го лет.
И всю­ду мерк­нет тень,
Пол­зет ко мне плетень.
Нет!

Сти­ху сот­ня лет. Пере­до мной сто­ит Вели­мир, аме­ри­ка­нец. Как и любой пост­со­вет­ский житель, он будет гово­рить вам, что был в буду­щем, и насто­я­щее его ужа­са­ет, Бред­форд Кокс тоже был в буду­щем, да там и остал­ся, такой пред­се­да­тель зем­но­го шара, взирь зауми. Мысль, допус­ка­ю­щая подоб­ный метем­пси­хоз, неда­ле­ка от прав­ды, поэ­ти­ка его сти­хов, под­ход, вполне футу­ри­сти­че­ский, зна­ет ли он что-то о Хлеб­ни­ко­ве, спро­сил я, а он про­мол­чал, повер­тел паль­цем у вис­ка и погла­дил Фолк­не­ра. Футу­ризм — седь­мой трек их послед­не­го альбома.

Best Kept Secret, 2018, фото: Антон Семе­нов

Бред­форд Кокс точ­но зна­ет, как быть вели­ким, не имея в себе ни еди­но­го гена вели­чия. Здесь нет ника­ко­го рецеп­та, в буду­щем не будет рецеп­тов, толь­ко дистил­ля­ция и сомне­ния. Но есть что-то, что совер­шен­но точ­но при­сут­ству­ет в нем вне зави­си­мо­сти от пред­рас­по­ло­жен­но­сти, что-то, что абсо­лют­но неслу­чай­но, я чув­ствую это в нашем корот­ком раз­го­во­ре и руко­по­жа­тии, это что-то я бы назвал доб­ро­той. Кол­кая и неспо­кой­ная сила его аль­бо­мов лег­ко урав­но­ве­ши­ва­ет­ся имен­но ей.

–В.П., фото облож­ки: Arend Jan Hermsen