Не думал, что когда-либо уже допишу и опубликую этот текст, но вот пришло его время. Он должен был стать большим обзором музыки Бредфорда Кокса и группы Deer­hunter, одной из моих любимых групп, накануне выхода их нового альбома Why Has­n’t Every­thing Already Dis­ap­peared? Я, как обычно, тщательно к нему готовился, итогом всего стала наша непродолжительная беседа на фестивале, из которой вряд ли что-то можно было внятное слепить, так я впервые споткнулся при запуске международной экспансии Соломы. Дальше было хуже, сломалась sd-карта, на которой хранились фотографии с фестиваля, навалилась жизнь, умер Джош Фовер, текст пропал, воспоминания стали обманывать, прошло больше года, и я к нему вернулся. В общем, на одном из полустанков я понял, что 2019‑й год провел в песнях Deer­hunter.

Их новый альбом о несовершенстве памяти, ее ненадежности. Я и сам не понимаю теперь, была та встреча в самом деле, тогда это было счастьем, теперь — не уверен. Бредфорд Кокс — человек из будущего, без пола, родины, намека на эйфорию и радость, сопротивляющийся любому описанию. Я вернулся к тексту неожиданно, внимательный читатель найдет тут несостыковки, неточности, вещи, которые я привнес, находясь далеко от события, с этим я вас и оставляю. Их музыка способна на невероятные вещи, она улавливает все то зыбкое, что остается после памяти, боли, отчаяния, сомнения и случайности. Об этом я пробую рассказать.

* * *

Мне не на чем ее слушать.

Раньше я катался на малышке Форд Ка изумрудного цвета, говорю я, там был сносный кассетный плеер с едва работающим радио, и я, подключаясь к моде на аналоговые носители, скупал кассеты пачками, лишь бы не скучать в пути, но сейчас его нет, я пытаюсь освоить стрим, но без особого успеха.

Возьми, говорит он, бесплатно, он, конечно, не понял меня. Кассета кажется в его руках маленькой и бессмысленной коробочкой от портативного гаджета.

Форд Ка, говоришь? — врывается в разговор Джош (Маккей — нынешний бас-гитарист Deer­hunter — В.П.), он похож на всех фанатов его группы сразу: очки, смущенная улыбка, брюки-чинос и клетчатая рубашка.

Спустя полчаса Deer­hunter выходят на вторую сцену фестиваля Best Kept Secret на границе Голландии, Бельгии и Германии. Начинается все жутким диссонансом на Cov­er Me (Slow­ly), руки Бредфорда Кокса — единственный островок уверенности в этом разбивающемся потоке дискретных звуков. Длинные пальцы и ладони отчаянно крутят колки Лес Пол Гибсона 74. Это производит эффект, музыка слетает с катушки и становится почти тактильно ощутимой, соло в Агарофобии (это второй трек) роняет деревушку Хилваренбик в озеро, выплывай как хочешь. Трехтысячная толпа и не пытается двигаться и даже не достает привычные уже телефоны.

Не знаю, намеренно или нет, Deer­hunter выступают на границе вечера и ночи, опара дня дарит музыке что-то привычное и ностальгическое, что ли. Все их альбомы, включая самый первый, напоминают о возвращении. Не слишком понятно куда и откуда, но это общее их настроение. Никогда не задумывался о смысле их песен, но тут со сцены прилетели лупы He Would Have Laughed, и я порадовался этому совпадению, все верно, кружим, как мотыльки у лампы. Я делюсь улыбкой с покачивающимся нетрезвым литовцем, взгляды наши распадаются на строчки.

Best Kept Secret, 2018, фото: Dani­lo Rößger

Так это ты написал мне в инстаграме, здорóво, Виктор. Следующие несколько предложений мой английский не способен разобрать, Бредфорд говорит отрывисто, но твердо. Он выше меня на две головы, по правде сказать, я думал, будет хуже, но разве гномы боятся великанов? Мы добрались легко, не успели толком посмотреть Амстердам, т.к. спешили на поезд, 40 минут железной дорогой, потом взяли на прокат велосипеды — и вот они мы, огромные ворота Best Kept Secret нежно распахнуты навстречу этому нашему приключению. Кокс не просто не похож на рок-звезду, он совсем не похож на фронтмена, парень с окраины, пинчоновская улыбка, ну да, наверное, где-то там и есть место его настоящей жизни: 50‑е, кампус-новел, черный юмор. Поэтому у меня нет никакого смущения — мы ровесники, и даже Россия здесь не препятствие.

Кокс предпочитает одежду свободного кроя, на его тонкой фигуре она раздувается, как на огородном пугале, на ногах черевички из мягкой кожи, явно сшитые на заказ, дорогие, но, как сейчас, говорят криповые. Выросший в две длины человеческого роста палочник, настолько же хрупкий, насколько и, ну да, пугающий. Вот-вот и ветер раздует его в щепки, но где этот ветер!

Думаю, он совсем мало изменился со времен, когда пьяные бары кричали ему “выключи это нахер, пидор” (название их первого неномерного альбома) и когда он стесняясь говорил что-то в vhs-камеру Джона Уитни, мол, ну вот они мы, играем концерт, посмотрите, очень трогательное видео.

Впрочем, харизмы прибавилось, Кокс ведет часовые трансляции в инстаграме, ставит поклонникам Перкинса, читает им поэмы о буллинге, пьет зеленый чай и не так уже стесняется объективов. Он может легко остановить выступления и рассказать о стычке с Билли Корганом. Он перестал переодеваться в женские платья, кашлять кровью на сцене, сам он называет прошедшие годы движением к норме, или, по-русски, опрощением. Как венец прекрасной гармонии с собой — он помирился с отцом, тот даже участвовал в записи их LP. К своим 40 годам, Бредфорд Кокс, выходец из самого образованного и толерантного штата Америки, кажется человеком, который разобрался во всем и прекрасно себя чувствует. В общем, так и есть, но название их последнего альбома — Почему же это все до сих пор не исчезло? — на первый взгляд в этот ряд совершенно не вписывается.

Коксу многое пришлось пережить. Сначала авария, едва не стоившая ему жизни, потом уход и смерть басиста. Мы смотрим на этого странного человека, разбирающего кубики, любящего странные скрипящие звуки, боящегося открытых пространств, и видим самого современного художника: Дон Кихот, только лошади нет, а за пугала сойдут его собственные фантазмы. Кокс всегда был равен себе, его волшебство спокойно вмещало в игрушечный замок целые эры, так же просто, как входит и выходит у ослика Иа. Здесь не будет ни одного верного чувства, ни смеха, ни радости, ни испуга, ни ужаса. Кокс ненавидит финалы, ничего определенного, никакого конца.

Будущее проступает пятнами, Microcastle/Weird Era Cont. в 2005 году был чем-то подобным, альбом свободно фланировал между всеми актуальными тогда жанрами, не прибиваясь ни к чему конкретному. Этим потоком нужно было овладеть и придать форму, так на свет вышли следующие два лонгплея, сделавшие их мировыми звездами. Невероятно, но факт ни один из их немногочисленных хитов, начиная Noth­ing Ever Hap­pened и заканчивая Desire Lines (все звучат со сцены, когда я думаю о них), сочинены не Коксом, а другими участниками группы, я же говорю, не похож на фронтмена, тут все поровну, охотник без оленя.

Best Kept Secret, 2018, фото: 3voor12

Спустя почти полгода после нашей короткой встречи в Голландии мне запомнился один из вопросов зрителей его многочасового стрима. Его спросили, гладил ли он кого-нибудь, имея в виду явно не пса Фолкнера. Хороший эвфемизм, я не додумался до этого, и спросить не решился. Но он на поверхности, вместо этого я стал ему говорить о русской музыке, которую он не знает (зато любит Тарковского), стал советовать ему Alien Pat. Hol­man и т.д. Но вопрос остался, не отлепить, даже держа в уме то, что он на него многажды отвечал.

Получилось, как у Хлебникова:

Собор грачей осенний,
Осенняя дума грачей.
Плетня звено плетений,
Сквозь ветер сон лучей.
Бросают в воздух стоны
Разумные уста.
Речной воды затоны
И снежный путь холста.
Три девушки пытали:
Чи парень я, чи нет?
А голуби летали,
Ведь им немного лет.
И всюду меркнет тень,
Ползет ко мне плетень.
Нет!

Стиху сотня лет. Передо мной стоит Велимир, американец. Как и любой постсоветский житель, он будет говорить вам, что был в будущем, и настоящее его ужасает, Бредфорд Кокс тоже был в будущем, да там и остался, такой председатель земного шара, взирь зауми. Мысль, допускающая подобный метемпсихоз, недалека от правды, поэтика его стихов, подход, вполне футуристический, знает ли он что-то о Хлебникове, спросил я, а он промолчал, повертел пальцем у виска и погладил Фолкнера. Футуризм — седьмой трек их последнего альбома.

Best Kept Secret, 2018, фото: Антон Семенов

Бредфорд Кокс точно знает, как быть великим, не имея в себе ни единого гена величия. Здесь нет никакого рецепта, в будущем не будет рецептов, только дистилляция и сомнения. Но есть что-то, что совершенно точно присутствует в нем вне зависимости от предрасположенности, что-то, что абсолютно неслучайно, я чувствую это в нашем коротком разговоре и рукопожатии, это что-то я бы назвал добротой. Колкая и неспокойная сила его альбомов легко уравновешивается именно ей.

–В.П., фото обложки: Arend Jan Hermsen