Нью-эйдж от резидента (и скрытой звезды) Not Not Fun. Как водится, музыка без опознавательных знаков и следов, но для подобного сорта звуковых пульсаций это, скорее, достоинство. Вообще, о феномене такого затаивания надо подробнее. Мы ведь, например, ничего не знаем об артисте (калька, простите), кроме того, что он из Аргентины, но с тем же успехом он может быть из любого другого места и даже вне Земли, и того, что он живой человек (а не алгоритм, впрочем, тут могут быть сомнения); из показанного нам — только звук, провисающий на искажениях и эффектах, синтезаторная психолелия, так вот, эта тайна в электронной музыке мне очень интересна, несмотря на то, что под эту тайну я предпочитаю спать в общественном транспорте. Я думаю, что тайна здесь и не подразумевает оценки, кроме понимающей и принимающей. Я принимаю. Трижды в октябре, last.fm не даст соврать. Короче, это мой вам рецепт здорового сна и Аргентины.

Другая грань таинственности — музыка аутсайдеров. Вот, например, Алекс Питерсон (хорошая рифма к Патерсону Джармуша, кстати) и его то ли группа, то ли уже нет. На своем втором альбоме этот коллектив (сшитый, надо думать, на осколках некой старой общности) даёт необходимый девяностнический объем в стиле группы Hum (хорошее, на самом деле, сравнение из аннотации) в плане звука, но самое главное, невероятно точно воспроизводит ощущение темной-темной комнаты, в которой то ли кошка (Конфуций), то ли выключатель (Филип К. Дик), то ли пустота (смерть). Такие альбомы редко попадают на радары и в итоговые списки, но как раз этим они дополнительно хороши. Тайна — это всегда намек на другое — возможное — измерение.

Мы обречены какое-то время изживать последствия пандемийной музыки. Очевидно, что индустрия мощно пробуксовала в 2021‑м, в 2022‑м, разрывая жилы, попыталась вернуться, но что-то, очевидно, хрустнуло. Ритм перекосился. Эта одышка чувствуется во всем. Хотя бы по тому, как джазовые лейблы (и наши в том числе) издают осколки сессий прошлогодних альбомов. Lados B — именно такой осколок от альбома Pana­ma ’77 2020-го года, который, я помню, мне понравился, но который я с тех пор не находил повода переслушать. Так случается с импровизационной музыкой: вошел-вышел, нет смысла возвращаться. Что-то подобное, конечно, постигнет и этот альбом, но зачем пытаться думать заранее, тут важно смотреть впервые или спустя какое-то время после первого, когда все забудется. Таково искусство смотреться в осколки и видеть себя. Я кажется, ничего не сказал о характере музыки, да, это джаз, джаз из самой высшей лиги.

Даша Раш — российский экспат, прославившийся на Западе не только как клубный продюсер и диджей, но и как создатель удивительной экспериментальной музыки. Это уже второй подобного рода лонгплей от нее, очень-очень хрупкий эмбиент, буквально скульптура из воздуха или какого-то бесплотного газа. Получается своеобразный спиричуал (сквозная тема современной, претендующей на серьезность музыки) наизнанку. Заметим также, что русская электроника — единственный жанр, который почти совсем не почувствовал тяжести февраля, отчасти потому, видимо, что изначально был встроен в западный стандарт.

Если набрать русской раскладкой слово fhae — получится “арфа”. Это проект девушки по имени Еллена (с двумя эл), вполне вероятно, что она внучка русских эмигрантов первой волны, основавшихся в Австралии, по крайней мере мне хочется так думать. Славу свою она получила как электронный продюсер. На своем третьем альбоме Елена (напишу по-русски) исследует тему детства и детскости, в отличие от всего остального, что мы называем “музыкой для аэропортов”, у нее выходит очень решительный эмбиент, который именно что по-детски лихо стучится в дверь самой актуальной поп-музыки всеми своими кулачками. Если альбом не совершит прорыва, то всего его достижения совершенно точно растащат более удачливые коллеги. И двери — без вариантов — не будет.

К своему шестому альбому английская группа (в которой нет ни одного англичанина, к слову) уже отсекла все лишнее, избавилась от экспериментов и определилась со своим узнаваемым стилем. Запись продюсировал Бен Аллен, работавший в том числе с Deer­hunter, но его руки здесь почти не видно. Психоделический этно-фьюжн от граждан мира работает без сбоев и прокачек.

Ещё один британский джаз из ковидности. Как и во всех случаях, когда трудно точно определить хорошее, мы смотрим на людей вокруг. Человеческое скрашивает. Эту пластинку сделали мастера. В каждый винил они вкладывают коробку цветных карандашей.

Мой персональный альбом года. Признаю, что предвзят, но как уж есть. Напишу о нем как-нибудь отдельно и обстоятельно.

Хорошая попытка в редком жанре “классический музыкант/композитор делает поп-музыку”.

“Новый альбом представляет группу не в поисках иного звучания, но уже пребывающую на пике своего могущества”, — сказано в аннотации к четвертому альбому Хуверов — и это безусловная правда. Здесь группа отказывается от чисто гитарно-шумовой основы своих песен и делает акцент на лирической составляющей, так привычная музыка Hooveri­ii замедляется и начинает смахивать на эйсид-фолк и хиппи-психоделию в самых лучших ее проявлениях, не становясь при этом лёгкой или излишне сентиментальной, это по-прежнему мастерский рок, черпающий из правильного истока. Мне по душе такие смены ориентиров и неожиданные ходы от групп в давно устоявшихся нишах.

Набитая бризовым пёрышком подушечка психоделии по-австралийски (но из страны кленового листа), очень добрая музыка, которая не прикидывается, а лишь манерничает, оборачиваясь то серф-роком, то фанком, то хрестоматийным американским инди. Нельзя сказать, что ничего такого мы никогда не слышали, слышали, но ведь и леденцы порой хороши.

Эти цветы тоже из Канады. Злющий психорок со всеми вытекающими. Каждый свободный электрон этой пластинки пытается избежать порядка: темпоченджи, громкий фузовый вой и забеги на все запредельные территории от прото-панка до прогрессивного металла 70‑х. Это второй альбом группы (первый, более экспериментальный, мне, честно, понравился больше), поэтому за группой нужно обязательно следить.

Min­i­mal tech­no старой школы. Хорошее напоминание о позабытом жанре. Причудливо осознавать, что этот глухой звук создан сразу тремя музыкантами. Подлинная микро-музыка.

Калифорниец Сэм Вилкс выпускает каждый год по одному-два альбома не самой плохой музыки. При всей невероятной плодовитости, его трудно упрекнуть в графомании, полагаю, дело в том, что он вырос в семье, где занятия музыкой были естественным времяпровождением: все его родственники — музыканты, поэтому, думаю, что и сам Вилкс не видит свое существование по-другому. Все, что попадается под руку, он пускает в дело. Не то джаз, не то инди, не то фолк. Легко при этом пожурить Вилкса, мол, он распыляется на мелочи, не оставляя шансов на что-то большое, но мы не будем.

Альбом-напоминание о тихо ушедшей эпохе московского импровизационного джаза. Эмбиент в духе The Necks и Nat­ur­al Infor­ma­tion Soci­ety с тем лишь отличием, что музыка эта сделана ребятами из (буквально) соседнего двора.

Безусловный шедевр от живого классика электронной музыки, композитора Сюзанны Чиани. Запись точно соберет висты в профильных пабликах с экспериментальной музыкой, но вряд ли зацепит мейнстримные издания и текущую повестку.

Прекраснодушный нью-эйдж из Сеула с налетом world music и лёгкой психоделии. Хороший образец необязательной и по-своему интересной музыки-саундтрека для чего бы то ни было. Вся история современной южно-корейской популярной культуры составляет сюжет избавления от американского влияния и этот альбом, безусловно, может служить его наглядной кульминацией. Особенно третий трек.

Приятный ретро-гараж с дымком и ностальгией по 70‑м.

Очередная порция пустынного джаз-рока и инструментального соула от гитариста Тони Герреро, на работах которого, на мой взгляд, хорошо было бы обучать нейросетки по созданию музыки для работы и концентрации.

Второй альбом от, возможно, лучшей панк-группы современности. Запись буквально дышит молодостью и отсутствием каких бы то ни было барьеров. Продюсер — Тай Сигалл.

Переходный альбом моей любимой группы, которая пытается совладать с переменами в составе. Задача сложная: в группе остались одни экспериментаторы, поэтому увязнуть в бесконечном Кафе Ото было довольно просто, но трио Кэти Лукас (Fan­far­lo, Inner­space Orches­tra, Orlan­do), Валентины Магалетти (Holy Tongue, V/Z и миллион других проектов) и Сасуми Мукаи (Zongamin) справилось, пройдя, как мне кажется, по самому краю. Сложно советовать этот альбом неподготовленному слушателю, ещё сложнее пытаться понять причудливые сочетания инструментов, звуков из архивов фонограмм Би-Би-Си и голоса, все вместе которые можно отдаленно охарактеризовать как крайнюю степень психоделического попа. Или самого доступного авангарда, кому как нравится. Что дальше — сказать не берусь, но без сомнений будет интересно.