Хорошо, когда есть дело. Когда есть возможность придумать, чему посвятить память. Ещё неделю назад я думал сделать это последним постом на Соломе, потом отложил, сосредоточился, присел и поплакал. Т.е. совершил все красивые действия, по Виктору Пивоварову. Хорошо, когда есть дело. Ещё лучше, когда есть нечто, что сопровождает жизнь, не вторгаясь в нее ни иголкой, ни горошиной, ни перышком.
Мой друг упрекает меня в ребячестве: не могут быть рядом те, кем я восхищаюсь. Ни Блок, ни Булгаков, например. Я отвечаю ему, что проблема лишь в том, что у них нет телефона, технология опередила время, можно написать кому угодно. Но им — нет, только в этом разница. Если тебе действительно есть что написать. Не тревожа, не навязывая, не прибегая, не придумывая. Важнее точность. Как говорят аудиофилы, чтобы бит в бит.
Составление списков музыки, книг, картин, конечно, напоминает о жизни. Моя музыка равна поездке, то есть стоит максимально против всяких событий. Поэтому музыка для меня вообще никак не связана с чем-то конкретным. У нее, как правило, нет даты или случая. В важные, эмоциональные моменты я лучше по тишине. И так было. Впервые, может быть, с юности были дни, когда я ничего не слушал или предпочитал компанию Endel. Но когда событий как бы нет, есть самый поток того, что собственно и есть проживание. Не думаю, что правильно цепляться за события, потому что поток все равно сильнее. И вот я отобрал под 200 альбомов-отражений (здесь будет 30 и ещё 170 в следующей части), переслушивая, снова ощутил этот поток, потрогал как будто.
У жизни нет сюжета. Я против всякого сюжета, истории. Ещё больше против того, когда истории продают или приписывают им концепцию. Но все проще, мне кажется, никакого хитроумного сплетения в моменте нет, все перепридумывается после. Потому что это противоречит потоку. А музыка близка сну, грезе. Мечте. Это увлекательнее, мне кажется. Хотя у такой погруженности нет следа, нет вообще никакого веса. Но есть более важное — близость когда-то недоступных вещей и людей.
