…во-первых, конечно, каверы. Переигрываются альбомы, эпохи и смыслы, все со всеми. Я не знаю, куда это ведет. Рассказывают, осьминоги в неволе могут поедать собственные конечности. Основной причиной этого явления называют скуку, невозможность преодолевать. Что же, во-первых, каверы, то есть скука. Или же летопись. По мере того, как мы отказываемся от памяти, мировая культура разучивает приемы древнерусской летописи. Это излюбленный мой интерес, вы, думаю, знаете: русский сюжет; мы забыли, они вспомнили. Будучи родиной авангарда, Россия несет в своем брюхе миллионы реликтов, которые еще предстоит открыть. Верю. Странно даже, что в своих проявлениях лучшая наша популярная (не путать с эстрадной) музыка больше всего похожа на реликты. Слитные буквицы летописи.
Во-вторых, тревога. С этим яснее, но все равно не понятно. Хорошо ловится рыбка-бананка. Хорошо прикрытые ноги. Симор Гласс поднимается в номер, ищет пистолет, еще один заученный нами сюжет. Даже в самых устоявшихся формах очень много тревоги. Неуверенности, как будто нет широты движения, даже в экспериментальных записях. Легко все объяснить только лишь пандемией, но я люблю сюжеты. Классно же, Сэлинджер-летописец. О, сюжет! — хочется причмокнуть, как Басов. Уж получше, наверное, книжки о тайных гастролях Битлз в Советском Союзе. Между тревогой и скукой. Между неновым и новым. Совсем.
