У каж­до­го есть пра­во на один хоро­ший рас­сказ. Услы­шан­ный, про­чи­тан­ный или напи­сан­ный соб­ствен­ной рукой.

Луч­ше, пожа­луй, напи­сать его поз­же, поз­же воз­мож­но­го. Пото­му что так инте­рес­нее. Я запи­сал вам вто­рую кас­се­ту для люб­ви и гру­сти. Пер­вое берёт­ся от воз­мож­но­сти, вто­рое — из невоз­мож­но­сти, две рель­сы, нико­гда не загнут­ся друг к дру­гу. У каж­до­го есть пра­во на хоро­ший рас­сказ. На ули­цу. На лав­ку. Пра­во на друга.

В этот раз захо­те­лось раз­го­во­ров, воз­мож­ных, но не слу­чив­ших­ся или пошед­ших в непра­виль­ный руче­ек. Так Лай­бах встре­ча­ет Лен­но­на, Ганс Холь­ман жмет руку Джи­му Мор­ри­со­ну и хло­па­ет по пле­чу Дель­фи­на, а тот обни­ма­ет Эшкроф­та и Дона Чер­ри. И тени, тени небес­ной Афри­ки, БГ и Massive Attack.

Как-то так. Как-то так.

И язык не пре­гра­да, язык чер­ней чер­ни­ки, огром­ная, раз­ме­ром с два моих дома музы­ка. Я думал о чем-то, но не запом­нил. От люб­ви и гру­сти на руках оста­ют­ся родин­ки, водой не смо­ешь. Это бук­вы мое­го рас­ска­за. Одно­го и на всю жизнь.

Арт: Felicia Chiao