фото: Але­сдер МакЛил­лан, Another Man Magazine, и instagram

Наша редак­ция с боль­шим инте­ре­сом сле­дит за вне­зап­но ожив­шим Instagram бри­тан­ской груп­пы These New Puritans. Мы были сра­же­ны их аль­бо­мом 2013-го, настоль­ко, что уже сей­час, нака­нуне выхо­да их 4‑го по сче­ту лонг­плея, мы замер­ли в пред­вку­ше­нии чего-то по-насто­я­ще­му гран­ди­оз­но­го. По-дру­го­му и быть не может, от них толь­ко это­го и ждешь.

Соло­ма. пуб­ли­ку­ет пере­вод недав­не­го очер­ка Пола Муди о груп­пе, в кото­ром рас­кры­ва­ют­ся неко­то­рые дета­ли пред­сто­я­ще­го рели­за. В ори­ги­наль­ном тек­сте Пол немно­го запу­тал­ся в дета­лях, в част­но­сти, непра­виль­но ука­зал вре­мен­ные ори­ен­ти­ры музы­кан­тов, в сво­ем пере­во­де мы устра­ни­ли эти неточ­но­сти, све­рив их с дру­ги­ми выска­зы­ва­ни­я­ми груп­пы в прес­се, и при­во­дим текст таким, каким он дол­жен был быть.

* * *

Несмот­ря на свое уже доволь­но дол­гое пре­бы­ва­ние в пер­вом эше­лоне совре­мен­ной поп-музы­ки, бра­тья Барр­нет из груп­пы These New Puritans оста­ют­ся насто­я­щи­ми сыно­вья­ми Эссек­са, чье семей­ное дре­во будет коло­рит­нее всех геро­ев сери­а­ла Who Do You Think You Are?

“На нашей стра­ни­це в Вики­пе­дии ска­за­но, что пер­вый аль­бом создан под вли­я­ни­ем Смур­фи­ков. — Взды­ха­ет Джек Барр­нет, выгля­дит он так­же суро­во, как и ста­кан воды в одном из баров Ист-Энда. — И в 75% интер­вью нам при­хо­дит­ся опро­вер­гать это. Ребя­та, я сде­лал этот аль­бом, и он хорош, но ты знаешь…”

Его раз­дра­же­ние, впро­чем, как и появ­ле­ние раз­но­го рода мифов и слу­хов вокруг его груп­пы объ­яс­ни­мо. За послед­нее деся­ти­ле­тие These New Puritans, теперь став­шая дуэ­том само­го Дже­ка и его бра­та-близ­не­ца Джор­джа, вспых­ну­ла, как коме­та Гал­лея, в небе бри­тан­ской музы­каль­ной сце­ны. В рав­ной сте­пе­ни пре­крас­ные и сума­сшед­шие три их аль­бо­ма — Beat Pyramid (2008), Hidden (2010) и Field of Reeds (2013) — харак­те­ри­зу­ют их как насто­я­щих экс­цен­три­ков, чей сле­ду­ю­щий шаг невоз­мож­но преду­га­дать. Почти четы­ре года назад Джек обмол­вил­ся, что их сле­ду­ю­щий аль­бом будет похож на дис­ней-поп с бал­кан­ским вока­ли­стом, верит­ся с тру­дом, но, соб­ствен­но, поче­му бы и нет.

У груп­пы нет ника­ких пре­град, они лег­ко вклю­ча­ют в свои ком­по­зи­ции дет­ский хор и фаб­рич­ный шум, ямай­ские тан­цы и все диа­па­зо­ны голо­сов, хруст чело­ве­че­ско­го чере­па, про­би­то­го клю­вом яст­ре­ба, и лопа­ю­щи­е­ся от уда­ров моло­том дыни, этот кол­лаж в посто­ян­ном дви­же­нии: арт-рок сме­ня­ет­ся элек­тро­ни­кой, а та — клас­си­кой. Я срав­нил бы это с дыха­ни­ем на ско­ро­сти, рва­но­му бегу футболиста.

Попав в ката­лог Infectious Music (и в Domino за пре­де­ла­ми Вели­ко­бри­та­нии), These New Puritans ско­ло­ти­ли огром­ный фан-клуб по все­му миру. Сре­ди них есть и те, кто не ори­ен­ти­ру­ют­ся на пози­цию аль­бо­мов в чар­тах. Так, в 2007 году извест­ный дизайнер/фотограф Эди Сали­ман зака­зал груп­пе 15-минут­ную ком­по­зи­цию для фэшн-пока­за Dior в Пари­же. В 2010 они разо­гре­ва­ли Suede на кон­цер­те в Royal Albert Hall в Лон­доне. Сэр Элтон Джон хва­лил пыш­ные оркест­ров­ки Field of Reeds. А в 2014‑м они пере­вер­ну­ли жанр “живо­го” аль­бо­ма, испол­нив все свои пес­ни в сопро­вож­де­нии камер­но­го оркест­ра на 35 инструментов.

“Мне все­гда нра­ви­лась идея о том, что есть два пути. — Гово­рит Джек, огля­ды­ва­ясь на свою карье­ру. — В одном ты дол­жен быть успеш­ным, в дру­гом — экс­пе­ри­мен­таль­ным. Искус­ство — это все­гда двое. Иро­ния заклю­ча­ет­ся в том, что я все­гда думаю, что мы зани­ма­ем­ся поп-музыкой”.

И тем не менее, для These New Puritans есте­ствен­нее быть рядом с клас­си­че­ским искус­ством. По-дру­го­му и быть не может: Эссекс все­гда был роди­ной высо­ких устрем­ле­ний и форм, отсю­да вышли Вивьен Стан­шолл, Хелен Мир­рен и Джон Фаулз. Их мать — пре­по­да­ва­тель изоб­ра­зи­тель­но­го искус­ства, отец — стро­и­тель. В общем, так­же мы и можем оха­рак­те­ри­зо­вать то, что они дела­ют. Изоб­ра­жать и строить.

“Мать дру­жи­ла с Вил­ко Джон­со­ном и Ли Бри­лье из груп­пы Dr. Feelgood, а отец был боль­шим фана­том рег­ги, — гово­рит Джордж. — Он даже какое-то вре­мя состо­ял в Steel Pulse, курил кося­ки и был един­ствен­ным белым пар­нем в груп­пе. Вме­сте с бра­том пере­смат­ри­ва­ли выступ­ле­ния Sparks и Captain Beefheart в шоу The Old Grey Whistle Test. Это было насто­я­щим откры­ти­ем. К вось­ми годам близ­не­цы уже музи­ци­ро­ва­ли, раз и на все­гда опре­де­лив свои роли в груп­пе: Джордж — за бара­ба­на­ми, Джек — на гита­ре. “Когда мне было десять, я заслу­ши­вал­ся Velvet Underground, — рас­ска­зы­ва­ет Джек, — Но я нико­гда не думал о том, что они поют, меня увле­ка­ла музы­ка, звук сам по себе”. Это не един­ствен­ное их музы­каль­ное увле­че­ние. Под­рост­ка­ми они часто запи­ра­ют­ся на чер­да­ке, где замед­ля­ют тре­ки Aphex Twin, что­бы опре­де­лить, как же они были сде­ла­ны. Впро­чем, тогда они игра­ют пост-панк, тусу­ясь вокруг зна­ме­ни­то­го Junk Club в Саут-энде, а спу­стя непро­дол­жи­тель­ное вре­мя они коле­сят с кон­цер­та­ми по всей стране, удив­ляя пуб­ли­ку каж­дый раз новым зву­ча­ни­ем. “Да, это было очень быст­ро, — сме­ет­ся Джек, — Быва­ло, про­мо­у­те­ры бро­ни­ро­ва­ли для нас пло­щад­ку за три меся­ца в каком-нибудь инди-клу­бе, гита­ра на гру­ди, ну ты пони­ма­ешь, а мы за это вре­мя уже отка­зы­ва­ем­ся играть то, на что они, под­пи­сы­вая кон­тракт, рас­счи­ты­ва­ли от нас услы­шать, мы выхо­дим и игра­ем самую шум­ную про­грам­му на све­те в духе Einstürzende Neubauten, напри­мер”. “Неко­то­рые люди до сих пор дума­ют, что мы игра­ем инди-рок, пото­му что на Beat Pyramid мы исполь­зо­ва­ли гита­ры, — добав­ля­ет Джордж, — но это не так, это было исклю­че­ни­ем, мы все­гда свя­зы­ва­ли себя с элек­трон­ной музыкой”.

Репу­та­ция Дже­ка Барр­не­та-ком­по­зи­то­ра рос­ла посте­пен­но. В 2015‑м он стал режис­се­ром музы­каль­ной поста­нов­ки по рома­ну Див­ный новый мир Олдо­са Хакс­ли. Пере­не­ся дей­ствие в наши дни, Джек выстро­ил дей­ствие таким обра­зом, что­бы это напо­ми­на­ло про­ли­сты­ва­ние фейс­буч­ной лен­ты, скал­ды­ва­ю­щей­ся в еди­ную пье­су, подоб­но оскол­кам зер­ка­ла. “Музы­ка Дже­ка все­гда необыч­на: в ней есть мно­го цве­та, тек­сту­ры и раз­но­об­ра­зия, — гово­рит Джеймс Дак­ре, худо­же­ствен­ный руко­во­ди­тель шоу, — как ком­по­зи­тор он соче­та­ет врож­ден­ное и страст­ное пони­ма­ние повест­во­ва­ния с уди­ви­тель­ной музы­каль­ной трак­тов­кой и тех­ни­че­ской строгостью”.

Сам Барр­нет вос­при­ни­ма­ет ту поста­нов­ку как вызов, кото­рый до сих пор его будо­ра­жит. “В то вре­мя мно­гие люди счи­та­ли, что наси­лие и репрес­сии — это то, что подав­ля­ет людей, но они не виде­ли такой угро­зы в про­стых удо­воль­стви­ях”, — гово­рит он, — хотя имен­но сей­час они угне­та­ют людей не мень­ше. Мы раз­ме­ни­ва­ем­ся на посред­ствен­ную рос­кошь — напри­мер, лететь в биз­нес-клас­се на само­ле­те. К чему же тогда все мы стре­мим­ся, если для нас это име­ет такое зна­че­ние? Что за этим стоит?”

Как These New Puritans отли­ча­ют­ся от любой дру­гой груп­пы, так и бра­тья совер­шен­но непо­хо­жи друг на дру­га. Блед­ный и напря­жен­ный, Джек под­би­ра­ет сло­ва осто­рож­но, слов­но игра­ет в шах­ма­ты. Будучи насто­я­щим “евро­фи­лом”, с 2014 года он живет в Бер­лине и любит поэто­му срав­ни­вать себя с Нико­ла­ем Гого­лем и литов­ским кино­ре­жис­се­ром Шару­на­сом Бар­та­сом. Джордж — стар­ший из близ­не­цов на одну мину­ту — в срав­не­нии с ним выгля­дит более зем­ным, созна­ю­щим свой внеш­ний лоск. Он участ­во­вал в кам­па­нии Burberry и Valentino в каче­стве моде­ли, а так­же игра­ет на бара­ба­нах и пишет тек­сты песен, он высту­па­ет в каче­стве жиз­нен­но важ­ной опо­ры для более экс­тра­ва­гант­ных поле­тов сво­е­го бра­та. “На самом деле, у нас похо­жие взгля­ды на вещи, — пари­ру­ет Джордж, — и так было с тех самых пор, когда мы были детьми”.

“Мы про­сто пре­сле­ду­ем музы­ку”, — про­дол­жа­ет он. По-мое­му, это самое точ­ное опре­де­ле­ние дея­тель­но­сти These New Puritans. В 2010‑м их лонг­плей Hidden стал аль­бо­мом года, по вер­сии New Musical Express. Их рено­ме экс­пе­ри­мен­та­то­ров и музы­каль­ных затей­ни­ков укре­пи­лась с выхо­дом Field of Reeds, кото­рый поста­вил их в один ряд к таким груп­пам, как Sigur Ros, Radiohead и Talk Talk.

Но что же теперь? “Сей­час наш новый аль­бом готов про­цен­тов на 2/3”, — гово­рит Джек, сидя в сво­ей бер­лин­ской сту­дии. Хотя они с охо­той рас­ска­зы­ва­ют о том, что их вдох­нов­ля­ло все эти два года рабо­ты — это широ­кий доволь­но раз­брос от Шток­ха­у­зе­на до ката­ло­га лей­б­ла Tri Angle — дета­ли они не рас­кры­ва­ют. Одно мож­но ска­зать навер­ня­ка, это не будет “бер­лин­ский аль­бом”. “Нет, я нена­ви­жу эти срав­не­ния, — доса­ду­ет Джек, — Аль­бом зву­чит, как зву­чим мы. И у меня нет дру­гих слов для опи­са­ния этого”.

“Ну я могу толь­ко ска­зать, что бара­бан­щик зву­чит бле­стя­ще, — улы­ба­ет­ся Джордж. — Это жесто­кая и кра­си­вая музы­ка, пол­ная тран­сен­ден­ции, мы посто­ян­но дума­ем над этим, а еще о том, что пора бы уже гово­рить о буду­щем, мы часто гово­рим, меч­тай впе­ред, хва­тит воз­вра­щать­ся в прошлое”.

Несмот­ря на это, оба под­чер­ки­ва­ют, что их цели дости­жи­мы толь­ко без циф­ро­во­го сжа­тия и иска­же­ний, как это было в 50‑е. Два после­ду­ю­щих деся­ти­ле­тия ста­ли при­ме­ши­вать к зву­ку ревер­бе­ра­цию и дефор­ма­цию. Зачем тро­гать то, что и так суще­ству­ет, — воз­му­ща­ет­ся Джек, — по мне, луч­ше идти даль­ше, брать то, что еще никто не брал. Что же, эти сло­ва луч­шее место, что­бы их оста­вить. Отказ These New Puritans от подроб­ных интер­вью, само­ре­кла­мы и про­чих медиа­ак­тив­но­стей заслу­жи­ва­ют боль­шо­го ува­же­ния, в свои 27, бра­тья Барр­нет, кажет­ся, толь­ко начи­на­ют свои путе­ше­ствия по звуку.

“Я все­гда видел роль худож­ни­ка в том, что­бы пере­но­сить слу­ша­те­ля из мрач­ной реаль­но­сти, — гово­рит Джек в заклю­че­ние. — Из баналь­но­сти есть выход. Это музы­ка для меня. Мы не хотим менять­ся ради успе­ха. Во вся­ком слу­чае, мне нра­вит­ся идея об изме­не­нии мира вокруг нас”.

– пере­вод: В.П., ори­ги­наль­ный текст: Пол Муди