Солома. продолжает публикацию лучших свидетельств отечественной “второй культуры”. Вашему вниманию представляется рассказ “Кража”. Его автор, Марта Антоничева, пришла к короткой прозе через опыты в документальном кино. Это чувствуется сразу: крупные мазки, бытовая фактура, отсутствие романтического символизма. Герой ее прозы полностью освобождается — его прошлое и будущее не попадает в фокус камеры-сюжета, перед нами структурный монтаж случая, версификация деталей — все то, что составляет характер современного человека. 

Иллюстрации к рассказу специально для Соломы. подготовила воронежкский художник Ника Злобина. В ближайшие дни мы опубликуем беседу с Мартой о ее прозе, современном культурном процессе и возможностях существования новой литературы сегодня. 

Все произведения нашей серии вы можете скачать для чтения в ридере здесь.

---

КРАЖА

Вечером у Михаила выпала очередная пломба, и, кажется, отломился кусочек зуба. Всего оставалось шесть «рабочих» (как он их называл), еще какое-то время можно было не беспокоиться. Есть передние – два сверху и два снизу, а еще два главных – сбоку, кто они там – резцы, или еще кто, он не знал, но пользовался ими чаще всего.

Улыбаться Михаил не любил, да и поводов особо не возникало, скорее наоборот, — совсем недавно ушла жена, пришлось переехать в старый дом за город, который построил еще дед. Тут своих проблем полно: прежде всего — починить котел, ведь зима на носу, так что было не до зубов.

Пломба отломилась неприятно, неравномерно – острый кусочек стенки царапал щеку. Михаил записал на листке в прихожей «Не забыть купить мазь», приклеил к зеркалу, и лег спать.

Утром разбудил звонок на мобильный с неизвестного номера. Нужно было ехать в полицию на опознание: умер давний знакомый. По словам женщины, которая представилась сотрудником органов, Михаил — один из последних, с кем разговаривал «потерпевший». Он прикинул: прошло уже больше недели.

В коридоре приемной полиции сидел тучный мужчина. Внимательно посмотрел, задержал взгляд, стал всматриваться. Михаил хотел уже спросить, в чем дело, как тот вдруг сам представился, протянув руку с большой серебряной печаткой:

- Павел, — и пояснил. — Бывшие соседи по даче.

- Точно! – сразу расслабился Михаил. – А я все думаю, знакомы что ли!

- Да вот вышел только что оттуда, — Павел махнул в сторону двери следователя. – Жену жду. Машину в сервис отдал, теперь, как лох, ногами заново учусь ходить. Как сам?

Михаил рассказал о переезде, планах привести дом в порядок, обустроить участок, сменить протекающую крышу, посоветовался, каким металлом крыть, и где лучше и дешевле всего оформить землю в собственность.

- Дерева купил, хочу переделать все внутри. Может, если попадется кирпич недорогой и работа будет, баньку к весне построю, — продолжал делиться планами на будущее и уже начал мечтать он.

Обрадовался, что Павел не стал интересоваться насчет работы, и не выспрашивал лишнего. Меньше всего хотелось рассказывать, чем он занимается: немногие понимали и ценили его труд.

Чаще всего на вопрос о работе он отвечал многозначительно «В строительстве», хотя на самом деле облагораживал участки вокруг могил, строил водопады, красивые компактные замки, сажал деревья, цветы.

Все проекты планировал и рисовал сам, на старом ноутбуке. Михаилу казалось, что он создает что-то вроде живописных полотен, делает мир менее однообразно серым, но жена называла супруга «могильщиком» и часто насмехалась. Ему не нравилось такое отношение, а еще, что она спала с его компаньоном. Фирму пришлось закрыть, а Михаилу искать новую работу.

- И где поставишь баньку? У вас же там строить особо негде – посреди участка елка торчит, которую твой дед лет… сколько назад посадил? Двадцать. Двадцать пять?

- Ну вот ее спилю и поставлю баньку!

- Жалко елку-то! Помню, когда пацан еще был, хотел у вас ее срубить на Новый год для матери, но боялся спалиться, отец бы точно избил. А ты спилить собрался.

- Жив отец еще?

- Нет, в этом году обоих похоронил. В аварию попали на трассе. Потом, как в сериале, через пару месяцев сына женил, — он вздохнул, вспоминая о внезапно забеременевшей девушке сына, который повел себя, как идиот — до последнего надеялся, будто день за днем растущий живот со временем рассосется.

Да и девка попалась какая-то…слишком активная. Как и вся ее семейка, свояк доставал его всю свадьбу: чего ты грустный такой? Даже жена начала зудеть: да он по жизни такой, все время рожу кривит, все не по его. Напилась знатно. Когда, говорит, ты вообще улыбался или смеялся, я смеха-то твоего не помню счастливого.

Телефон достала, стала всем гостям фотки показывать с пьянок. Вот он в трусах в цветочек поверх костюма-тройки и в парике скачет с начальством, изображая лошадь, вот с накладной грудью прыгает на стуле. Везде рот вытянут в прямую ниточку, губ не видно вообще.

Помолчал.

- А помнишь, — улыбнулся вдруг Павел, — тот мой день рождения, когда мы сбежали к тебе за клубникой? Отец позвал гостей, у нас только ремонт закончился в доме. Обои модные поклеил, веранда, мансарда, — сейчас смешно так все это ворошить.

Детей на даче почти не было, одни взрослые. Павел сидел за столом в синтетическом сером поблескивающем костюме, который мать купила за дикие деньги. Потихоньку он зажаривался в нем заживо — солнце в тот день палило нещадно. Через несколько минут весь вспотел и начал пованивать.

Никто не обратил на него внимание, и это расстроило мальчика еще больше – что же, теперь так все время ходить, когда взрослым стану? Зачем вообще надевать клоунский целлофановый пакет, если всем по фигу? Вон, Катька соседская, и та не на него, а на дядю, окосевшего от жары и пива смотрит влюбленными глазами! Он же старый!

Взрослые водку хлещут, а ему только Фанту да колу наливают, в сортир пять раз уже гонял. Гости пошли в дом песни петь под магнитофон, отец как раз новый купил и кассет к нему модных, группы «Мираж». «Музыка наааас связала, тайною нааашей стала….», продавец насоветовал, а тот и рад похвастаться перед чужими.

Хотел было спрятаться в сарае, чтобы после его нашли, извинились за свое поведение и подарили еще один подарок, ведь это его, его праздник!

- И тут ты внезапно пришел, — продолжил он, — в драных шортах, калошах в грязи. В прохладной речке, наверное, искупаться уже успел. Смотрю на тебя, завидую, и истекаю потом. Еще бабочка душит, а как снять ее, не знаю.

Только сейчас осознал — маленький Мишка даже не звал его особо с собой, он сам напросился на старую дачу. Они ели клубнику, купались в ледяной реке, слушали, как жабы орали друг на друга в восторге, и прыгали в воду, расставив во все стороны лапки.

Солнце стояло высоко в небе. Его лучи пробивались через ветви яблонь, которые Мишкин дед посадил лет пять назад через каждые полметра на участке. Везде, куда не глянь, висели сочные, хрустящие красные яблоки.

Когда их было слишком много, ветви сгибались под весом почти до самой земли, и яблоками лакомились мелкие грызуны, обитавшие на даче.

Кожа нагревалась так быстро, что, когда кто-то из мальчишек нырял в воду, казалось, она горит. В прозрачной прохладе тоже была жизнь – вокруг ног кружились стайками мелкие рыбки, иногда у берега проползал уж, по стеклянной поверхности бегали жучки, рассекая лапками воду, словно профессиональные конькобежцы.

На обратном пути Павел ободрал об торчащие отовсюду ветки праздничный костюм, хотя перед этим прополоскал его в реке, и даже подсушил. Сумел снять аккуратно только бабочку, но сразу потерял где-то в кустах.

Как только стемнело, мальчишки залезли на самое высокое дерево и смотрели, как гости ходили по участку Пашкиных родителей и блевали украдкой, кто куда горазд.

Когда мальчик вернулся в дом, гости уже разошлись, а родители спали. На следующий день отец с похмелья избил Пашку, что тот порвал костюм и запачкал его ягодами, — не смогла отстирать мать. Полоски от ремня неделю сходили с кожи.

- Я тот день во всех деталях запомнил, — улыбнулся Павел. — Вот, встретил тебя и понял, когда я еще рожу кривить не научился, счастливый был.

Из кабинета следователя вышла неопрятная женщина. Она вызвала Михаила на допрос, в ходе которого толком ничего не узнала, зато рассказала, что знакомый умер от алкогольного отравления «во время распития спиртных напитков ненадлежащего качества». Жил он один, поэтому помочь было просто некому. Пролежал в квартире около недели, пока трупный запах не почувствовали соседи по площадке и не вызвали полицию, которая, в свою очередь, провела формальную проверку причин смерти.

Михаил на вопрос, откуда они знакомы, ответил, что покупал у погибшего стройматериалы, и именно поэтому звонил в тот день. Не уточнил, правда, что знакомый воровал все на местной стройке, где возводили новый молл, а продавал за треть цены «по дружбе». Тот давно уже пил, но Михаил никак не мог ему помочь – мужчина потерял жену в автокатастрофе. Следователь задала еще пару формальных вопросов, и отпустила его.

В коридоре уже никого не было, только на одном из стульев лежал мобильный телефон. Забыл ли его Павел, или кто-то еще, Михаил не знал – клавиатура была заблокирована. Он огляделся, камер нигде не висело, людей тоже не наблюдалось. Михаил положил телефон в карман. Рукой ощутил холодок металла, — значит, дорогой.

Неподалеку от полицейского участка стоял пункт починки телефонов, планшетов, ноутбуков. Михаил продал там находку за пятую, а, может, и десятую часть от цены. В телефонах он не разбирался, торговаться не хотелось, взял столько, сколько предложили. Теперь можно было не задумываться несколько дней о поиске работы.

Купил на улице у старух немного квашеной капусты, тыквы. Дома потушил тыкву с мясом, налил водки, и, когда только начал есть, вспомнил, что не купил мазь для щеки – изнутри она сильно распухла, жевать было просто невыносимо, к тому же угол зуба царапал язык.

Почувствовал себя недоделком: именно так называла его мать, когда сердилась. Только у него в семье с детства были проблемы с зубами, у родителей — никогда, они просто шли к стоматологу, и вырывали их.

«Есть проблема – есть решение», — повторял отец и щелкал пальцами, хвастаясь, вот, мол, как быстро справляется с ней. Он умудрился даже сам вырвать больной зуб плоскогубцами на даче, когда сильно напился. Мужики по соседству потом неделю ходили смотреть на местную знаменитость. После отец положил зуб в небольшую коробочку из-под рыболовных крючков, и иногда доставал, когда хотел похвалиться перед новым знакомым.

Мать все время посмеивалась над ним, когда Михаил жаловался на зубную боль: «Запишись на прием в поликлинику, если ты такой недоделок». Он постоянно испытывал чувство вины за то, что совсем не похож на родителей. Подростком думал, будто его усыновили, и теперь жалеют, как дворовую собаку, которую жалко выгонять на улицу.

Выпил водки, промочил ей кусочек ваты и приложил к ранке для дезинфекции. Лег спать, надеясь, что завтра точно не забудет съездить в город, чтобы купить злополучную мазь. Уснуть не мог: встреча с Павлом растормошила в нем воспоминания о детстве, вещах, которых, казалось, он уже успел забыть.

Из своего дачного прошлого он запомнил только необъятные картофельные поля и колорадского жука, которого дед заставлял снимать с кустов в самый солнцепек и кидать в консервную банку с керосином. Предательски потели ноги в резиновых сапогах, от вони кружилась голова, и в глазах бегали черные мошки. Взмах ресниц вверх – и они устремились на север, взмах вниз – осыпались, как осенние листья.

Детей своего возраста он видел издалека и только по выходным, когда их привозили родители к старикам на соседних участках.

Телевизор не работал, только радио, но и это неплохо, ведь смотреть было нечего, разве что кукольные мультики по русским народным сказкам, где чаще всего делили или боролись за справедливость волки, медведи, лисички, зайцы, бобры, кроты и другие животные.

Одно он не мог понять, как тот человек угадал про елку? Ведь это единственная правдивая деталь из его прошлого, которая совпала с воспоминанием Павла. Михаил встретил его впервые в жизни, и просто подыграл, когда понял, что тот перепутал его с кем-то другим.

Хотелось хоть понарошку стать частью воспоминания о счастливом детстве, которого у него не было. Примерить на себя глазами другого человека, воплотиться в нем. Он уже поступал так раньше: школьником вырезал голову на фотографии и приклеивал в журнал вместо Сталлоне или Шварценеггера. После одноклассники сравнивали, у кого вышло лучше, реалистичнее. Ведь настоящий владелец никогда не узнает об этой краже.