Соло­ма. про­дол­жа­ет пуб­ли­ка­цию луч­ших сви­де­тельств оте­че­ствен­ной “вто­рой куль­ту­ры”. Ваше­му вни­ма­нию пред­став­ля­ет­ся рас­сказ “Кра­жа”. Его автор, Мар­та Анто­ни­че­ва, при­шла к корот­кой про­зе через опы­ты в доку­мен­таль­ном кино. Это чув­ству­ет­ся сра­зу: круп­ные маз­ки, быто­вая фак­ту­ра, отсут­ствие роман­ти­че­ско­го сим­во­лиз­ма. Герой ее про­зы пол­но­стью осво­бож­да­ет­ся — его про­шлое и буду­щее не попа­да­ет в фокус каме­ры-сюже­та, перед нами струк­тур­ный мон­таж слу­чая, вер­си­фи­ка­ция дета­лей — все то, что состав­ля­ет харак­тер совре­мен­но­го человека. 

Иллю­стра­ции к рас­ска­зу спе­ци­аль­но для Соло­мы. под­го­то­ви­ла воро­нежк­ский худож­ник Ника Зло­би­на. В бли­жай­шие дни мы опуб­ли­ку­ем бесе­ду с Мар­той о ее про­зе, совре­мен­ном куль­тур­ном про­цес­се и воз­мож­но­стях суще­ство­ва­ния новой лите­ра­ту­ры сегодня. 

Все про­из­ве­де­ния нашей серии вы може­те ска­чать для чте­ния в риде­ре здесь.

---

КРАЖА

Вече­ром у Миха­и­ла выпа­ла оче­ред­ная плом­ба, и, кажет­ся, отло­мил­ся кусо­чек зуба. Все­го оста­ва­лось шесть «рабо­чих» (как он их назы­вал), еще какое-то вре­мя мож­но было не бес­по­ко­ить­ся. Есть перед­ние – два свер­ху и два сни­зу, а еще два глав­ных – сбо­ку, кто они там – рез­цы, или еще кто, он не знал, но поль­зо­вал­ся ими чаще всего.

Улы­бать­ся Миха­ил не любил, да и пово­дов осо­бо не воз­ни­ка­ло, ско­рее наобо­рот, — совсем недав­но ушла жена, при­шлось пере­ехать в ста­рый дом за город, кото­рый постро­ил еще дед. Тут сво­их про­блем пол­но: преж­де все­го — почи­нить котел, ведь зима на носу, так что было не до зубов.

Плом­ба отло­ми­лась непри­ят­но, нерав­но­мер­но – ост­рый кусо­чек стен­ки цара­пал щеку. Миха­ил запи­сал на лист­ке в при­хо­жей «Не забыть купить мазь», при­кле­ил к зер­ка­лу, и лег спать.

Утром раз­бу­дил зво­нок на мобиль­ный с неиз­вест­но­го номе­ра. Нуж­но было ехать в поли­цию на опо­зна­ние: умер дав­ний зна­ко­мый. По сло­вам жен­щи­ны, кото­рая пред­ста­ви­лась сотруд­ни­ком орга­нов, Миха­ил — один из послед­них, с кем раз­го­ва­ри­вал «потер­пев­ший». Он при­ки­нул: про­шло уже боль­ше недели.

В кори­до­ре при­ем­ной поли­ции сидел туч­ный муж­чи­на. Вни­ма­тель­но посмот­рел, задер­жал взгляд, стал всмат­ри­вать­ся. Миха­ил хотел уже спро­сить, в чем дело, как тот вдруг сам пред­ста­вил­ся, про­тя­нув руку с боль­шой сереб­ря­ной печаткой:

- Павел, — и пояс­нил. — Быв­шие сосе­ди по даче.

- Точ­но! – сра­зу рас­сла­бил­ся Миха­ил. – А я все думаю, зна­ко­мы что ли!

- Да вот вышел толь­ко что отту­да, — Павел мах­нул в сто­ро­ну две­ри сле­до­ва­те­ля. – Жену жду. Маши­ну в сер­вис отдал, теперь, как лох, нога­ми зано­во учусь ходить. Как сам?

Миха­ил рас­ска­зал о пере­ез­де, пла­нах при­ве­сти дом в поря­док, обу­стро­ить уча­сток, сме­нить про­те­ка­ю­щую кры­шу, посо­ве­то­вал­ся, каким метал­лом крыть, и где луч­ше и дешев­ле все­го офор­мить зем­лю в собственность.

- Дере­ва купил, хочу пере­де­лать все внут­ри. Может, если попа­дет­ся кир­пич недо­ро­гой и рабо­та будет, бань­ку к весне построю, — про­дол­жал делить­ся пла­на­ми на буду­щее и уже начал меч­тать он.

Обра­до­вал­ся, что Павел не стал инте­ре­со­вать­ся насчет рабо­ты, и не выспра­ши­вал лиш­не­го. Мень­ше все­го хоте­лось рас­ска­зы­вать, чем он зани­ма­ет­ся: немно­гие пони­ма­ли и цени­ли его труд.

Чаще все­го на вопрос о рабо­те он отве­чал мно­го­зна­чи­тель­но «В стро­и­тель­стве», хотя на самом деле обла­го­ра­жи­вал участ­ки вокруг могил, стро­ил водо­па­ды, кра­си­вые ком­пакт­ные зам­ки, сажал дере­вья, цветы.

Все про­ек­ты пла­ни­ро­вал и рисо­вал сам, на ста­ром ноут­бу­ке. Миха­и­лу каза­лось, что он созда­ет что-то вро­де живо­пис­ных поло­тен, дела­ет мир менее одно­об­раз­но серым, но жена назы­ва­ла супру­га «могиль­щи­ком» и часто насме­ха­лась. Ему не нра­ви­лось такое отно­ше­ние, а еще, что она спа­ла с его ком­па­ньо­ном. Фир­му при­шлось закрыть, а Миха­и­лу искать новую работу.

- И где поста­вишь бань­ку? У вас же там стро­ить осо­бо негде – посре­ди участ­ка елка тор­чит, кото­рую твой дед лет… сколь­ко назад поса­дил? Два­дцать. Два­дцать пять?

- Ну вот ее спи­лю и постав­лю баньку!

- Жал­ко елку-то! Пом­ню, когда пацан еще был, хотел у вас ее сру­бить на Новый год для мате­ри, но боял­ся спа­лить­ся, отец бы точ­но избил. А ты спи­лить собрался.

- Жив отец еще?

- Нет, в этом году обо­их похо­ро­нил. В ава­рию попа­ли на трас­се. Потом, как в сери­а­ле, через пару меся­цев сына женил, — он вздох­нул, вспо­ми­ная о вне­зап­но забе­ре­ме­нев­шей девуш­ке сына, кото­рый повел себя, как иди­от — до послед­не­го наде­ял­ся, буд­то день за днем рас­ту­щий живот со вре­ме­нем рассосется.

Да и дев­ка попа­лась какая-то…слишком актив­ная. Как и вся ее семей­ка, сво­як доста­вал его всю сва­дьбу: чего ты груст­ный такой? Даже жена нача­ла зудеть: да он по жиз­ни такой, все вре­мя рожу кри­вит, все не по его. Напи­лась знат­но. Когда, гово­рит, ты вооб­ще улы­бал­ся или сме­ял­ся, я сме­ха-то тво­е­го не пом­ню счастливого.

Теле­фон доста­ла, ста­ла всем гостям фот­ки пока­зы­вать с пья­нок. Вот он в тру­сах в цве­то­чек поверх костю­ма-трой­ки и в пари­ке ска­чет с началь­ством, изоб­ра­жая лошадь, вот с наклад­ной гру­дью пры­га­ет на сту­ле. Вез­де рот вытя­нут в пря­мую ниточ­ку, губ не вид­но вообще.

Помол­чал.

- А пом­нишь, — улыб­нул­ся вдруг Павел, — тот мой день рож­де­ния, когда мы сбе­жа­ли к тебе за клуб­ни­кой? Отец позвал гостей, у нас толь­ко ремонт закон­чил­ся в доме. Обои мод­ные покле­ил, веран­да, ман­сар­да, — сей­час смеш­но так все это ворошить.

Детей на даче почти не было, одни взрос­лые. Павел сидел за сто­лом в син­те­ти­че­ском сером поблес­ки­ва­ю­щем костю­ме, кото­рый мать купи­ла за дикие день­ги. Поти­хонь­ку он зажа­ри­вал­ся в нем зажи­во — солн­це в тот день пали­ло нещад­но. Через несколь­ко минут весь вспо­тел и начал пованивать.

Никто не обра­тил на него вни­ма­ние, и это рас­стро­и­ло маль­чи­ка еще боль­ше – что же, теперь так все вре­мя ходить, когда взрос­лым ста­ну? Зачем вооб­ще наде­вать кло­ун­ский цел­ло­фа­но­вый пакет, если всем по фигу? Вон, Кать­ка сосед­ская, и та не на него, а на дядю, око­сев­ше­го от жары и пива смот­рит влюб­лен­ны­ми гла­за­ми! Он же старый!

Взрос­лые вод­ку хле­щут, а ему толь­ко Фан­ту да колу нали­ва­ют, в сор­тир пять раз уже гонял. Гости пошли в дом пес­ни петь под маг­ни­то­фон, отец как раз новый купил и кас­сет к нему мод­ных, груп­пы «Мираж». «Музы­ка нааа­ас свя­за­ла, тай­ною наа­а­шей ста­ла….», про­да­вец насо­ве­то­вал, а тот и рад похва­стать­ся перед чужими.

Хотел было спря­тать­ся в сарае, что­бы после его нашли, изви­ни­лись за свое пове­де­ние и пода­ри­ли еще один пода­рок, ведь это его, его праздник!

- И тут ты вне­зап­но при­шел, — про­дол­жил он, — в дра­ных шор­тах, кало­шах в гря­зи. В про­хлад­ной реч­ке, навер­ное, иску­пать­ся уже успел. Смот­рю на тебя, зави­дую, и исте­каю потом. Еще бабоч­ка душит, а как снять ее, не знаю.

Толь­ко сей­час осо­знал — малень­кий Миш­ка даже не звал его осо­бо с собой, он сам напро­сил­ся на ста­рую дачу. Они ели клуб­ни­ку, купа­лись в ледя­ной реке, слу­ша­ли, как жабы ора­ли друг на дру­га в вос­тор­ге, и пры­га­ли в воду, рас­ста­вив во все сто­ро­ны лапки.

Солн­це сто­я­ло высо­ко в небе. Его лучи про­би­ва­лись через вет­ви яблонь, кото­рые Миш­кин дед поса­дил лет пять назад через каж­дые пол­мет­ра на участ­ке. Вез­де, куда не глянь, висе­ли соч­ные, хру­стя­щие крас­ные яблоки.

Когда их было слиш­ком мно­го, вет­ви сги­ба­лись под весом почти до самой зем­ли, и ябло­ка­ми лако­ми­лись мел­кие гры­зу­ны, оби­тав­шие на даче.

Кожа нагре­ва­лась так быст­ро, что, когда кто-то из маль­чи­шек нырял в воду, каза­лось, она горит. В про­зрач­ной про­хла­де тоже была жизнь – вокруг ног кру­жи­лись стай­ка­ми мел­кие рыб­ки, ино­гда у бере­га про­пол­зал уж, по стек­лян­ной поверх­но­сти бега­ли жуч­ки, рас­се­кая лап­ка­ми воду, слов­но про­фес­си­о­наль­ные конькобежцы.

На обрат­ном пути Павел обо­драл об тор­ча­щие ото­всю­ду вет­ки празд­нич­ный костюм, хотя перед этим про­по­лос­кал его в реке, и даже под­су­шил. Сумел снять акку­рат­но толь­ко бабоч­ку, но сра­зу поте­рял где-то в кустах.

Как толь­ко стем­не­ло, маль­чиш­ки залез­ли на самое высо­кое дере­во и смот­ре­ли, как гости ходи­ли по участ­ку Паш­ки­ных роди­те­лей и бле­ва­ли украд­кой, кто куда горазд.

Когда маль­чик вер­нул­ся в дом, гости уже разо­шлись, а роди­те­ли спа­ли. На сле­ду­ю­щий день отец с похме­лья избил Паш­ку, что тот порвал костюм и запач­кал его яго­да­ми, — не смог­ла отсти­рать мать. Полос­ки от рем­ня неде­лю схо­ди­ли с кожи.

- Я тот день во всех дета­лях запом­нил, — улыб­нул­ся Павел. — Вот, встре­тил тебя и понял, когда я еще рожу кри­вить не научил­ся, счаст­ли­вый был.

Из каби­не­та сле­до­ва­те­ля вышла неопрят­ная жен­щи­на. Она вызва­ла Миха­и­ла на допрос, в ходе кото­ро­го тол­ком ниче­го не узна­ла, зато рас­ска­за­ла, что зна­ко­мый умер от алко­голь­но­го отрав­ле­ния «во вре­мя рас­пи­тия спирт­ных напит­ков ненад­ле­жа­ще­го каче­ства». Жил он один, поэто­му помочь было про­сто неко­му. Про­ле­жал в квар­ти­ре око­ло неде­ли, пока труп­ный запах не почув­ство­ва­ли сосе­ди по пло­щад­ке и не вызва­ли поли­цию, кото­рая, в свою оче­редь, про­ве­ла фор­маль­ную про­вер­ку при­чин смерти.

Миха­ил на вопрос, отку­да они зна­ко­мы, отве­тил, что поку­пал у погиб­ше­го строй­ма­те­ри­а­лы, и имен­но поэто­му зво­нил в тот день. Не уточ­нил, прав­да, что зна­ко­мый воро­вал все на мест­ной строй­ке, где воз­во­ди­ли новый молл, а про­да­вал за треть цены «по друж­бе». Тот дав­но уже пил, но Миха­ил никак не мог ему помочь – муж­чи­на поте­рял жену в авто­ка­та­стро­фе. Сле­до­ва­тель зада­ла еще пару фор­маль­ных вопро­сов, и отпу­сти­ла его.

В кори­до­ре уже нико­го не было, толь­ко на одном из сту­льев лежал мобиль­ный теле­фон. Забыл ли его Павел, или кто-то еще, Миха­ил не знал – кла­ви­а­ту­ра была забло­ки­ро­ва­на. Он огля­дел­ся, камер нигде не висе­ло, людей тоже не наблю­да­лось. Миха­ил поло­жил теле­фон в кар­ман. Рукой ощу­тил холо­док метал­ла, — зна­чит, дорогой.

Непо­да­ле­ку от поли­цей­ско­го участ­ка сто­ял пункт почин­ки теле­фо­нов, план­ше­тов, ноут­бу­ков. Миха­ил про­дал там наход­ку за пятую, а, может, и деся­тую часть от цены. В теле­фо­нах он не раз­би­рал­ся, тор­го­вать­ся не хоте­лось, взял столь­ко, сколь­ко пред­ло­жи­ли. Теперь мож­но было не заду­мы­вать­ся несколь­ко дней о поис­ке работы.

Купил на ули­це у ста­рух немно­го ква­ше­ной капу­сты, тык­вы. Дома поту­шил тык­ву с мясом, налил вод­ки, и, когда толь­ко начал есть, вспом­нил, что не купил мазь для щеки – изнут­ри она силь­но рас­пух­ла, жевать было про­сто невы­но­си­мо, к тому же угол зуба цара­пал язык.

Почув­ство­вал себя недо­дел­ком: имен­но так назы­ва­ла его мать, когда сер­ди­лась. Толь­ко у него в семье с дет­ства были про­бле­мы с зуба­ми, у роди­те­лей — нико­гда, они про­сто шли к сто­ма­то­ло­гу, и выры­ва­ли их.

«Есть про­бле­ма – есть реше­ние», — повто­рял отец и щел­кал паль­ца­ми, хва­ста­ясь, вот, мол, как быст­ро справ­ля­ет­ся с ней. Он умуд­рил­ся даже сам вырвать боль­ной зуб плос­ко­губ­ца­ми на даче, когда силь­но напил­ся. Мужи­ки по сосед­ству потом неде­лю ходи­ли смот­реть на мест­ную зна­ме­ни­тость. После отец поло­жил зуб в неболь­шую коро­боч­ку из-под рыбо­лов­ных крюч­ков, и ино­гда доста­вал, когда хотел похва­лить­ся перед новым знакомым.

Мать все вре­мя посме­и­ва­лась над ним, когда Миха­ил жало­вал­ся на зуб­ную боль: «Запи­шись на при­ем в поли­кли­ни­ку, если ты такой недо­де­лок». Он посто­ян­но испы­ты­вал чув­ство вины за то, что совсем не похож на роди­те­лей. Под­рост­ком думал, буд­то его усы­но­ви­ли, и теперь жале­ют, как дво­ро­вую соба­ку, кото­рую жал­ко выго­нять на улицу.

Выпил вод­ки, про­мо­чил ей кусо­чек ваты и при­ло­жил к ран­ке для дез­ин­фек­ции. Лег спать, наде­ясь, что зав­тра точ­но не забу­дет съез­дить в город, что­бы купить зло­по­луч­ную мазь. Уснуть не мог: встре­ча с Пав­лом рас­тор­мо­ши­ла в нем вос­по­ми­на­ния о дет­стве, вещах, кото­рых, каза­лось, он уже успел забыть.

Из сво­е­го дач­но­го про­шло­го он запом­нил толь­ко необъ­ят­ные кар­то­фель­ные поля и коло­рад­ско­го жука, кото­ро­го дед застав­лял сни­мать с кустов в самый солн­це­пек и кидать в кон­серв­ную бан­ку с керо­си­ном. Пре­да­тель­ски поте­ли ноги в рези­но­вых сапо­гах, от вони кру­жи­лась голо­ва, и в гла­зах бега­ли чер­ные мош­ки. Взмах рес­ниц вверх – и они устре­ми­лись на север, взмах вниз – осы­па­лись, как осен­ние листья.

Детей сво­е­го воз­рас­та он видел изда­ле­ка и толь­ко по выход­ным, когда их при­во­зи­ли роди­те­ли к ста­ри­кам на сосед­них участках.

Теле­ви­зор не рабо­тал, толь­ко радио, но и это непло­хо, ведь смот­реть было нече­го, раз­ве что куколь­ные муль­ти­ки по рус­ским народ­ным сказ­кам, где чаще все­го дели­ли или боро­лись за спра­вед­ли­вость вол­ки, мед­ве­ди, лисич­ки, зай­цы, боб­ры, кро­ты и дру­гие животные.

Одно он не мог понять, как тот чело­век уга­дал про елку? Ведь это един­ствен­ная прав­ди­вая деталь из его про­шло­го, кото­рая сов­па­ла с вос­по­ми­на­ни­ем Пав­ла. Миха­ил встре­тил его впер­вые в жиз­ни, и про­сто подыг­рал, когда понял, что тот пере­пу­тал его с кем-то другим.

Хоте­лось хоть пона­рош­ку стать частью вос­по­ми­на­ния о счаст­ли­вом дет­стве, кото­ро­го у него не было. При­ме­рить на себя гла­за­ми дру­го­го чело­ве­ка, вопло­тить­ся в нем. Он уже посту­пал так рань­ше: школь­ни­ком выре­зал голо­ву на фото­гра­фии и при­кле­и­вал в жур­нал вме­сто Стал­лоне или Швар­це­негге­ра. После одно­класс­ни­ки срав­ни­ва­ли, у кого вышло луч­ше, реа­ли­стич­нее. Ведь насто­я­щий вла­де­лец нико­гда не узна­ет об этой краже.