Что же, есть некоторое количество разговоров, которые усиливаются с годами, становятся минорными, что ли. 33 года. Кажется, еще вчера все как-то начиналось. а вот уже и закончилось. Т.е. еще раз: в стране почти нет поколения 30-летних.

И вот эти разговоры: коридор возможностей ощутимо меньше, копеечный сайт, вечный кликбейт, нативка, хочется как-то соскочить, потребительская корзина, границы бедности, которая все ближе, цветущие двадцатые сменяются горьким топотом тридцатых. Парадигма одна — “уж не пародия ли он”, суровый и справедливы круг, Онегину 32, Татьяне 20, в 32 Хармс остается без работы в Детгизе, недавно Миша, один из героев моих интервью, написал, что хочет закрыть лейбл и вообще забить на музыку. Самое простое соотносить себя с ними — и понимать, что мы — пузыри, но и Олеша сокрушался о том же — и ничего не писал. Его последний роман (ему самому тогда едва стукнуло 29) называется Зависть.

Борис Иванов, создатель Клуба-81, в мемуарах рассказывает о двух несовместных утопиях, рождающих “вторую культуру”. Он сравнивает это с Реформацией, принципом соблюдения закона без условностей. Раньше (т.е. до конца 20-го века), думается, все упрощалось политическим выбором, или, лучше сказать, компромиссом — К‑81 жил договором, например, но сейчас какие компромиссы: мы читаем чисто выбритый роман о сожжении книг в кулинарных обрядах будущего, находим его уютным миром, стилистически безупречным. Стиль — это метафора обеднения, почти всегда, мне кажется. От 30‑х годов остались Разговоры Липавского, но вот что оставлю я или мы, не знаю.

–В.П., кадр из фильма Возвращение на улицу Аелус М.Куркута